Тут Василиса и говорит:
— К утру нужно придумать эмблему компании и выгравировать её на каменном бруске.
Илья Моисеевич хорошо владел техникой офорта. Уже в шестом часу утра в затейливой вязи оттисков отлично была видна любовно выведенная на иврите надпись: “Шлимазл”.
— Это что такое? Название компании звучит совершенно иначе: зовуще, вдохновляюще, мобилизующе!
— Это да, — согласился Илья Моисевич, — но ничто так не мобилизует, не вдохновляет, не зовёт к предельной внимательности, как наличие в коллективе шлимазла, проверено лично мною в кибуце. Иначе всё ваше ООО “Духовные скрепы” полетит, я извиняюсь, к чертям!
- Да не ООО, мой друг, а ЗАО, или ОАО! - заулыбалась Василиса, - ЗАО "Друзья".
- Звучит, как название секты, - поднял глаза Илья Моисеевич.
- Зато вдохновляет, запоминается, запускает внутренний диалог и борьбу противоречий. А табличку "Шлимазл" можно повесить на кабинет.
Ответить
Я в прошлой жизни был красивым бюстгальтером. Таким красным с кружевом. И девочки, которые были внутри меня были такие сладкие. Мы просто сливались в одно прекрасное очарование для глаз, и частенько для мужских рук и губ. Они то нежно, то грубо разлучали нас с девочками, не надолго. Но это всё в прошлом. Два года назад началась пандемия и из меня сделали две маски. Мы теперь защитники!
А девочки получили полную свободу. Даёшь бюстгальтеры на маски!
?
Я был добротным, качественно сделанным на советской фабрике, бюстгальтером. За такими, как я, выстраивались очереди, моих собратьев выдавали по талонам, полученным от сбора макулатуры. Я, конечно, всегда находился под одеждой, но если её снимали!!! Ох-хо-хо! Я представал во всей своей красе потому, что моей хозяйкой была славненькая, пухленькая хохотушка. От её смеха грудь колыхалась и я, вместе с ней, качался, как на волнах. Дамочка меня любила, впрочем, как и всех своих кавалеров, которые порой не давали мне спокойно выполнять свою поддерживающую работу, наскоро отправляя на отдых.
Но время шло, и меня перестали одевать на выход. Я стал домашним и далеко не столь любимым, но и здесь меня иногда трогали мужские заскорузлые пальцы. Я мужественно терпел и никак не рвался. В один, далеко не прекрасный, день моё терпение лопнуло вместе с бретельками.
Надо отдать должное моей хозяйке, она не растерялась и нашла-таки мне работу. Сейчас я, заслуженный лифчик советского периода, подвязанным к оглобле, поддерживаю помидоры на грядке. И кто знает, на что я ещё сгожусь?
Ужас какой-то! Раньше я была бюзгальтером красавицы арийки, а сейчас меня разрезали, и из обрезков сделали две еврейсткие кипы.