Прошло несколько лет. На дне рождения у подруги Света познакомилась с Алексеем. Роман их был бурным, но коротким. Подруга часто уезжала в командировки и к родне, оставляя Свете ключи от квартиры.
У Алексея была жена, а ей досталась роль любовницы.
Однажды в самые сладкие минуты близости раздался сильный стук в дверь. Барабанили так, что казалось — ее сейчас высадят. Хотя на двери был звонок. Стало ясно, что ломившийся к ним человек не в себе и что, скорее всего, это жена Алексея. Так оно и вышло.
Алексей махнул в окно, благо квартира находилась на первом этаже, а Свете досталось от разъяренной женщины по первое число. Девушка долго ходила с расцарапанным лицом. Пришлось врать, что на нее напала сумасшедшая кошка. Но самым страшным было не это.
Самое страшное обнаружилось позже: Света «залетела». Стосковавшись по мужской ласке, она забыла об осторожности и вот — влипла. Из-за слабого здоровья месячные у нее бывали нерегулярно, и она не обращала внимания на их отсутствие, пока ее не стало тошнить. Все законные сроки уже прошли, а за нелегальный аборт запросили такие деньги, каких у нее отродясь не водилось. Света металась, не зная, что предпринять.
Но когда обследование показало, что в ее теле бьются целых три сердца: одно ее собственное и два детских, она вдруг успокоилась и даже обрадовалась, что не убила сразу двоих. Она их родит — и будь что будет. Ну, не умрут же они с голоду. Как-нибудь проживут.
Как ни странно, Людмила Ивановна встретила эту новость относительно спокойно. Конечно, она отругала Свету за “распущенность”, но зато похвалила, что та не сделала аборта.
— Еще неизвестно, как бы все обошлось, — сказала мать, — аборт, да еще такой поздний — это очень опасно! А дети в доме — счастье в доме! Как-нибудь проживем.
Больше всех был огорчен этой новостью Гена. С ним перестали носиться, зато стали больше требовать. Чтобы свою кровать убирал, чтоб игрушки не разбрасывал. Все разговоры в доме теперь вертелись вокруг будущих близнецов. К их рождению стали откладывать деньги, которые прежде потратили бы на игрушки для него и на вкусную еду. А что будет, когда они родятся? — с грустью думал Гена. На меня вообще перестанут обращать внимание. Хоть бы они подольше не рождались.
— Да ты радоваться должен! — внушала ему мама. — Ведь у тебя будут братик и сестричка. Или два братика. Или две сестрички. Я всю жизнь мечтала о брате или сестре, а у тебя их будет сразу двое. Ты не будешь больше один.
— Мне и одному хорошо, — хмуро отвечал сын. — На что они сдались? Ты теперь только о них и думаешь! Отнеси их лучше туда, где взяла.
— Эгоист! — возмущалась мама. — Весь в своего папочку!
Как будто Гена был в этом виноват. Сама выбрала ему папочку, так чего же теперь возмущаться?
Гене было странно думать, что где-то в мире есть человек, который является его папой. С фотографий на него смотрел высокий мужчина, чем-то неуловимо похожий на него — Гену.
Отец не написал сыну ни одного письма, не поинтересовался, как тот живет. За другими детками в садик приходили папы, брали их на руки, целовали, спрашивали, как прошел день, не обижал ли кто. А Гену никогда никакой мужчина не брал на руки.
Его папа не любил своего сына. Но за что? Этот вопрос часто мучил мальчика. Он мечтал, когда вырастет, найти своего папу и спросить об этом. Но с мамой Гена этими мыслями не делился.
Испугавшись угрозы не отпустить его к новой знакомой, Гена быстро-быстро заработал ложкой. Было невкусно, но он решил больше взрослых не раздражать. Правда, это мало помогло.
— Куда это он собрался? — насторожилась бабушка.
— К нашим новым низовым соседям. Они недавно переехали в наш дом. Мама и дочка — очень славные люди. Мы познакомились с ними в парке.
— Нет, о чем ты думаешь? Отпускаешь парня неизвестно к кому! Что за люди, чем они занимаются? Еще подцепит чего!
— Очень хорошие люди! — возмутился Гена, — а девочка — настоящая красавица!
— Рано тебе еще о красавицах думать! И нечего по хаткам шляться! И ты тоже хороша, — напустилась бабушка на мать, — потакаешь всяким глупостям. Пусть дома сидит!
— Нет, я пойду, пойду, пойду! — Гена подавился воплем и мучительно закашлялся. Слезы снова хлынули из его глаз. Он повалился на пол и принялся колотить по нему ногами. У него началась настоящая истерика.
— Пусть идет, — неожиданно твердо сказала мама, пытаясь поднять мальчика. — Это, наконец, мой сын, и я ему разрешаю. Ничего с ним не случится! Я сама с ним пойду — познакомлюсь поближе. Все-таки соседи.
— Потакай ему, потакай, потом наплачешься! Только тогда пеняй на себя!
Возмущенная бабушка ушла к себе в комнату.
— Ишь чего удумал — по полу валяться! — послышалось оттуда. — Задницу ему надо надрать, а не в гости водить!
Не слушая больше мать, Светлана повела сына умываться. Потом Гена переоделся, взял чистый носовой платок, коробку с кубиками, и они с мамой, наконец, пошли в гости.
Чтобы стало понятно, куда собрались Гена с мамой, прочтите 2 первых рассказа. Продолжение следует.
Другие публикации автора:
Автор публикации
