Героическая симфония близилась к финалу. Руки дирижёра, слившиеся с властительной палочкой, то возвещали бурю, то вызывали рокот океанского прибоя, то низводили звук до умиротворённого ласкающего бриза.
Я был в ударе! Это был пик исполнительского мастерства. Лежащая на чёрном пюпитре партитура словно жила собственной жизнью. Листы шевелились в такт восторженному шевелению моей шевелюры, да простят мне эту тройственную тавтологию.
Впрочем, причина, по которой партитура казалась ожившей, скоро разъяснилась: банальный сквозняк из неплотно прикрытой двери гримёрки там, за тяжёлыми бархатными портьерами. О, ужас! Последний нотный лист птицей вспорхнул и спланировал прямо под ноги набирающих силу звука духовых. «Туба», тяжеловесный в мощной натуге, прижал его ногой, видимо, попросту не заметив. Теперь попробуй, достань. Руки были заняты драгоценным инструментом, отложить который не представлялось возможности. Горе мне! Это провал! Мысли вихрем роились в голове, ещё более взъерошив ужасом остатки некогда кудрявых волос.
И тут меня осенило! Я был спасён! Спасена была и симфония! Я с надеждой воззрился на Неё. Я всегда наблюдал на репетиции за гордой независимой скрипачкой. За её благородно поднятой головой. За стремительно несущей смычок к струнам беломраморной рукой, словно Афродита из пены вырастающей от плеча, из складок аспидно-чёрной туники. Теперь не нужна партитура, ни вдохновенное водительство дирижёра. Я вспомнил всё, до мельчайших подробностей. Гармония наших партий протянулась между нами светоносным лучом. Вот Она неистово «пилит» скрипку, и в конце — моё бравурное вступление! Вот — ещё, и ещё фрагменты…
Да, я молодец! И вполне заслужена нынешняя похвала дирижёра: «Литавры сегодня были очень недурственны!»
Вспомнилась фильма «Любимая женщина механика Гаврилова»
«Ты не Гаврилов. Кто ты?» — «Я? Грек!» — «Вот то-то и оно!»
В единстве рождается сила. Довольно романтично и немного комично.
Еще лейся песня.замечательно.но сложно
Мне всегда казалось, что ноты у музыкантов, как и дирижёр, лишь аксессуар. Ведь оркестр так много репетирует, что каждый музыкант знает свою партию наизусть )))
Но я так же далека от музыки и оркестра, как Камчатка от Манхэттена )
Если по прямой, сквозь Земной шар, то не так уж и далеко.
А если по прямой сквозь Землю низя, и там сплошные лабиринты?
А почему партитура спасённая? Ведь последний лист так и остался под ногой у «Тубы»?
«Беломраморная рука …» и далее по тексту, это же надо иметь такую фантазию. Чем — то на урок анатомии похоже. Единственная хорошая фраза в рассказе — это последняя, про литавры. Остальное, конечно, под большим вопросом . Автор, вам удачи.