Шорты. Восемнадцатый шорт-лист

Стоял в поле теремок. Жила в нем мышка. Как-то прискакала к терему лягушка и стала проситься переночевать. Что ж делать норушке – сердце не камень – пустила. Хорошо жить в тереме, правда, лягушка все время поет – соседи жалуются. Вскоре в терем заглянул зайчик, стал проситься переночевать. Одобрительно кивнула лягушка: «Места много. Чего ж не приютить?» Согласилась мышка. Хорошо жить в тереме, правда, зайчик все дни и ночи скачет – […]

– Звонил Дедов, – сказал Зайцев, выкатываясь на инвалидном кресле из своего угла. – Он засёк его. Осел у какой-то девицы. – Бабин тоже подтверждает, что это он. Только сильно исхудавший. Едва его опознал, так стал похож на обычного человека. – Произнеся это, Волков зашёлся в приступе кашля и схватился за ингалятор. Вдохнув, он поправил калоприёмник на поясе, показавшийся ненароком из-под полы пиджака. – Теперь не уйдёт, и сполна ответит

Израненный Михайло Потапыч тяжело поднялся с развалин Комерета. Ему тяжело дался бой с этим порождением Ада, но он победил и спас Лес. Это была его последняя мысль – он упал, чтобы больше не встать. Тут же зеленоватые струйки дыма, будто ждавшие этого, просочились из чудом уцелевшего устья печи и жадно впились в тушу Топтыгина. Не успели очищенные от плоти кости со стуком упасть на почерневшую землю, как Дом, кряхтя и

Золотое солнце било в окно золотыми лучами, слепя куриные глаза. Куриная слепота на несколько секунд заполнила Рябу мягко и щекотно, как если бы всю ее наполнили те самые желтые гладкие цветы. И эта золотая жизнь через глаза пролилась внутри песчаной щекоткой, соединилась с чем-то и вышла наружу в материи, такой же золотой, как солнце, и гладкой, как цветок куриной слепоты. Сама жизнь, ее начало, пища для нее, средство для ее

Лезвие впилось в мое тело. Я на мгновение потерял сознание. Очнувшись, увидел в своей спине окровавленный меч. Демоны пытаются запутать меня. Принимают мой облик. Но крепкая рука не дрогнет! Я могу снова и снова смотреть, как мое бездушное тело падает у ног. У меня нет страха. Я не дам демонам пробраться в ее покои. В покои любимой королевы. Я никогда не забуду первую встречу. Ее пронзительные темные глаза, ее трепещущие

Проживал-бывал менеджер, не управленец, а менеджер. Хотел он жениться на настоящей девушке. Но в его ближайшем окружении были лишь сильные и независимые хабалки. Как-то вечером шёл град, менеджер со своим батей в гараже перекрашивали зелёный чай в красный. В ворота постучали. На пороге лежала прекрасная незнакомка, сильно побитая градом. Её голова была разбита, уши сломаны, кровавые сопли стекали прямо в валенки. Ссылаясь на текущие обстоятельства, она утверждала, что является девушкой,

Челнок плавно скользил по воде. При каждом движении весел рука юноши задевала эфес сабли, и оружие постукивало по боковине лодки. Ночь перед Рождеством выдалась тихой. По краям мира распахнулись невидимые двери. Вымысел превратился в быль, а быль в сон. Дроссельмейер внимательно посмотрел на племянника: — Запомни, эта девчонка не Мари. Сейчас дети бойкие. Дай ей крепко уснуть и потом привлеки внимание. — Хорошо. — Дроссельмейер закрутил ус: — У тебя

Грохотало и гремело! Небо расстегнулось, извергая вопли истязаемого супругой Творца. Земля распахнулась зевом пылающим. Чёрный хвост Змея Горыныча неприлично торчал из пещеры. За околицей зернистой пеной вздымалось безумие. Какофония криков и грохота ненадолго стихла, и я воззвал: «Бабу бы!». Бац! Из ниоткуда свалилась ступа, а в ей красотка: когти, бородавка, шнобель и костяная ножища. Все по понятиям. Огляделась, притопнула и рявкнула: «Снегурочка!» Оп! Ягодка румяная, морозная, эротишная издалече. Шубку серебряную

Изумрудная листва скрывала лицо великанши. По обнажённой коре её тела струился тягучий янтарный гул, соблазняя вожделеющую душу Михаила. Мудрость сотен павших лесных гигантов наполняла его голову, прозревая источник мучительно недосягаемой сладости. Вверх, вдоль гладких бёдер, растворив намерение в кучевых облаках, Михаил возносился половиной двойной спирали. Он нащупал рукоять и потянул на себя рычаг. В то же мгновение локомотив сгустился вокруг упрямого желания и понёсся навстречу горному тоннелю. Михаил облизнул губы

Бабушка Красной Шапочки лежала на кровати и внимательно изучала состав кляра. Скрупулезно и придирчиво. Не хотелось запекаться абы чем обмазанной. Против пунктов «клюква» и «облепиха» поставила галочки. Напротив мухоморов сделала пометку «заменить бледными поганками». Обязательным пунктом значился «литр слез от любимой внучки». С этим не складывалось. Красной Шапочке ну никак не удавалось выдавить из себя даже слезинки. А время шло. Бабушке хотелось запечься на день летнего солнцестояния. У стариков свои