Конкурсы

Представьте, что мир пошёл по другому пути.Автор. В канун Нового года мой хороший друг и даже приятель, господин Мостовский, давал приём. Когда дамы устали от танцев, а господа перешли от шампанского к анисовой водке, некто Шредербохер поведал нам такую историю…  * * * Случилось это, в году две тысячи не помню каком, зимой.  Постоянные дожди сменялись лютыми морозами с метелью, а милостивые государи, по такому случаю, всё чаще сидели на

– Нам ещё здесь жить и работать, это Ваш долг, – подытожил директор, захлопнул папку и поднялся. – Я не собираюсь в этом участвовать! Это… – преподаватель биологии собирался чуть повысить голос, но тот предательски сорвался на взвизг, и, раскрасневшись, биолог осёкся. – Ваше право, – отрезал, воспользовавшись паузой, и кивнул на дверь заместитель по воспитательной работе. Настала тишина. Цзы. Муха внезапно проснулась и ударилась о стекло, не найдя другого

Когда наступает рассвет, то приходит конец всему миру, который я нашел в себе. Первые лучи выжигают меня, поэтому приходится возвращаться в реальность, она может и приятна людям, но я точно к ним не отношусь. Моё лицо жег солнечный луч, хотя обычно окна моей квартиры закрыты от таких непрошенных гостей. Я лег на спину и увидел белый потолок, также с новым вдохом я почувствовал запах лекарств. Больница. Увидев, что я проснулся

Как бы ни банально звучала фраза в 21 веке, но Лена любила Алексея. Даже несмотря на неоднозначное поведение молодого человека. Вот и сегодня вечером, девушка ещё не сомкнула глаз, дожидаясь своего любимого. Парень отпросился погулять с друзьями, что было далеко не первым случаем. Каждое такое событие сопровождалось скандалом разного по степени масштаба, поскольку Алексей возвращался не только пьяным, но и пропитанным запахом чужих женщин, со следами помады на щеках. А

«Все изменяется, как прежде И самый первый позади, Согрет задумчивой надеждой, Услышать сердце визави. И прошептать глухому: „Здесь я“, И показать слепому путь, И глухота от слова треснет… Слепой сумеет заглянуть В неисчерпаемый источник, До капли выпить знаний яд, И доходя до крайней точки, Живым вернуться будет рад». — Знаю, ты рад покинуть библиотеку, — замечает Древо, когда Виктор касается тусклой двери. — Это всего лишь мое предназначение — служить

Обезьянка кувыркнулась три раза, а маленький мальчик, сидящий на первом ряду, погрузил в рот большой палец и так смачно к нему присосался, что вызвал неодобрительную ухмылку от старушки-гардеробщицы. Обезьянка же, приземлившись, начала обмазывать свою морду фиолетовой краской. – А теперь, уважаемые гости цирка имени Аркадия Эмалевого, гвоздь нашей программы! – произнёс старичок с телом чемпиона мира по бодибилдингу. – Фиолетово-бордовые питоны, которые на ваших глазах сожрут эту милую девушку, которая

История эта произошла в те, уже далекие времена, когда пионервожатые в загородных детских лагерях еще были, а пионеры, равно как и красные галстуки, остались в недалеком прошлом. – Ну что, привязал? – Нет пока, держи крепче – Держу, держу. Узелки намотали? – Намотали. Привязал? – Не получается что-то… В темной палате мальчиков пятого отряда  пионерлагеря «Чайка», послышались шум, возня, пыхтение. – Привязал что ли? – Привязал – Зажигай свечку… Послышалось

Ведущий объявил хорошо поставленным  голосом,- «Уважаемые товарищи, а сейчас перед вами выступит Галина Дубко, с её нетленной песней – «Березовый рассвет», слова А.П. Кочеткова, музыка Д. Я. Бейцера».На сцену вышла женщина лет сорока, одетая в слегка облегающие синее  платье. Её волосы были аккуратно заплетены в темные косы, а на лице был яркий макияж, подчеркивающий  зеленые выразительные глаза.Запев,  она невзначай начала осматривать зал.  На первых рядах, сидела партийная номенклатура  и военные

Темнота густым киселем заливалась в глаза, нос, рот и уши. Казалось, в ней можно захлебнуться. И тем страшнее, тем тревожнее звучали бесплотные голоса, доносящиеся отовсюду: то шипящие в затылок, то бормочущие в ухо, то кричащие откуда-то издалека или завывающие под ногами. “Фиолетовые руки на эмалевой стене!” — со всех сторон и без конца летела одна непонятная фраза. Тише, громче, дальше ближе… Последний окрик прозвучал слишком отчаянно и резко, так, что