Конкурсы

Я — Дьявол — Император Тьмы. Грехами искушать умы — моя работа в Бренном Мире, в Пространстве, Бездне и Эфире. Гордыня, похоть, жадность, гнев… Обычный дьявольский напев… Ещё обжорство, лень и зависть… Желаемая идеальность… Вы сами кормите меня, в пороках пагубных живя. Я, как и вы, люблю распутство: оно послаще, чем безумство. А, помните, всего Творец однажды поступил как жнец. Грехов сгорели две столицы. И все развраты. И блудницы. Огнём […]

Едва ли припомнят со страхом во взоре, как здесь камнепад лютовал. Вся память – солёного Мёртвого моря глубокий и тёмный провал. Содом и Гоморра – эпический первый пример их потомкам не впрок. Везувий покрыл своим пеплом Помпеи и жителей жаром пожёг. И там не о праведной жизни радели, любились и нежились всласть. А в нынешней жизни – скажите, ужели разврата обуздана власть? Сколь часто бурчим мы: “Упала бы сера горящая

Чего ты ищешь здесь, гуляка праздный? Зачем явился к месту Божьей кары? К чему ты с любопытством сладострастным Тревожишь пепел моего пожара? Тебя влекут запретные соблазны, И похоть для тебя не безобразна, И ты пример избрал себе в веках, Прочь отгоняя мысли о грехах? На плод запретный душу ты променять Готов, как Лотова жена когда-то? Что ж, настало время камни разбросать, И окунуться в океан разврата! Да, после нас потоп,

О, бойтесь исполнения приговора, Всевышний осудил вас без разбора, Испепелил от крыш до крепких врат, За прегрешения, за скверну, за разврат. Пусть скажут, что виновна в том природа, Она разрушила те города, сожгла, Но те, что верят в заповеди Бога, Ответят твёрдо, то Его рука была. Вы можете не верить, не молить, Прощения нет и омовения душ, В скрижалях свыше выведут —казнить, И не помогут уж не крик, не жирный

А город-призрак весь в огне, запечатлён он в памяти. Костёр горит на полотне, итог безмерной праздности. Содом остался весь в дыму, Богам здесь не до жалости. кто город знал, споёт ему балладу вечной алчности. Здесь больше праздник не живёт, нет места глупой шалости. И не растёт любви цветок, поник он от усталости. О, город страсти и тоски, в мольбе склонится праведник. Остатки старенькой доски поставили как памятник…

Почувствуешь ли, путник, слëзы в Мëртвом море? Под толщей вод лежит наш опалëнный прах: Такую кару и Содому, и Гоморре Дал Бог за жителей, замаранных в грехах. Питали землю щедростью ручьи и реки, Обилье сладких вин стояло на столах И яств… Но, что ни дай – всё мало человеку, Он ищет ощущений в низменных грехах. И наши граждане закон гостеприимства Попрали, жаждя неестественных страстей, Никто в деяньях пагубных не усомнился,

Ты – орешек, к бабке не ходи, Говорят все люди на Земле. Но у нас орешков пруд пруди В поликлинике и паспортном столе. *** Мастер в карате и кикбоксинге Ваш Ван Дамм Жан-Клод. А наш Ваня полуголенький, да на морозике – Ближе. Вот. *** Устал, как собака, Замучен, как скот. Вот грядки вскопал бы Мне Т-800! *** Слышу: «Рэмбо и Рокки, сюда!» Снова в детстве? Мне это не снится? Я

1. Везде звучало его имя. Среди Москвы бандитской дыма, Знал всяк – от деда до детёныша, Про Рэмбо (но не из Воронежа). 2. К кому он в гости приходил, Тому он мебель всю громил. Актёр, продюсер и певец, Стульям – кирдык, столам – конец. 3. В отчизне был пророк Арнольда, И бодибилдер, и актёр, Москвич (хоть не в плаще Гарольда), И сам себе он режиссёр. 4. Жак Кристофф из «Под