Конкурсы

– «Букашки», мой новый рассказ.- Сказал Борис. – Странное название. – Мишель подошла к мужу и поцеловала. Отчего на щеке Бориса остался отпечаток её губ, совсем ненадолго, пока его не заберут обратно. – Рассказ будет сюрреалистический? – Спросила она. – Да. – Недовольный Борис отшвырнул карандаш и попал им в чернильницу, та сразу его проглотила и вытянулась струной. А исписанный листок бумаги полетел в мусорную корзину, которая прожевала его, побелела […]

– За день до ужина купите четыре фунта бычьего рубца. Стефан разгладил ладонью скатерть. – В глиняной форме обжарьте лук. – мужчина бережно разложил приборы и почти шепотом добавил, – Тушить нужно медленно до температуры плавления. – Добавьте рубец. Добавьте гвоздику и белое вино, поставьте в духовку на восемь часов. В полумраке комнаты синие тарелки казались черными. – Оставьте жаркое в духовке до следующего дня. На всю ночь… Щелкнула зажигалка,

Комитет по внеземным делам заседал, как обычно, в квартире № 50. На повестке дня стояла идея Ивана Ильича: как землянам без затрат захватить чужие планеты. От только что озвученной идеи комитетчики пребывали в шоке. Тишину нарушало лишь жужжание бившейся о стекло мухи. – Я вас правильно понял: инопланетяне должны съесть людей и улететь к себе? – подал голос Пётр Юрьевич. – А по пути превратиться в то, что они съели,

Глубоко за изломанной гранью горизонта багровое пламя заката и стихало, и разгоралось вновь и вновь. Отблески его каплями свежей крови скользили по блестящим скалам, утоляя собой жажду жирной земли. Иссиня-черное покрывало застилало землю. Под ним настойчивые губы жадно впивались в грудь, стремясь насытиться. Маленькие зубки покусывали темно-коричневый сосок, причиняя Матери нестерпимую Боль. Она устала от Боли, но смирилась с ней и терпела – за горизонт, покидая благодатный покров, нескончаемыми колоннами

Командир отдельной штурмовой эскадрильи майор Громов орал на начальника столовой прапорщика Авдотью Никитичну: – Как нет мяса? Не завезли? Да мне насрать, что холодильник не морозит. Экипажи оставить голодными? Сорвать боевую задачу? Под суд тебя! – Не унывай, Дуня! – старший повар Петрович обнял дородную начальницу за плечи. – Бойцам – перловку. Ночью поймал шесть жирных крыс, будет прапорам гуляш. А летному составу… Петрович показал на сидевшую на лавке пухленькую

Звездоносик бежал по розовому песку Арктической пустыни, оставляя за собой следы из потухающих светил. Путь его вёл в Никуда. В пустое Ничего. В тумане он ткнулся в айсберг, на котором верблюды в фартуках готовили еду. Найдя окно, он прыгнул в тратторию. Лопоухие пингвинята подхватили его и усадили за крохотный столик. — Уу-ух, — бряцнули они. Пришлось нажать на первый пункт меню. На подносе из холодного сахара принесли дымно-жёлтую смесь тишины

Проглотив визжащую принцессу, я обернулся капризным юношей и пошёл в ресторан. Там выпил бокал шардоне, съел цыпленка табака, оброс перьями и закукарекал. Рука преобразилась в крыло с дымящейся сигарой. Опрокинув стол, я вылетел в окно. Приземлился на газоне с табличкой «НИИ ботаники и селекции». Обнаружил в земле странные зёрна, склевал парочку. Ого! Тело покрылось бутонами и листьями. Крылья вытянулись и зазеленели, голова устремилась в небо, как Бурдж-халифа, а клюв расцвёл

Икан царапает на столе очередную зарубку. «Скоро место закончится», — думает парень. В камбузе стоит гвалт. Голоса сливаются в удушающую какофонию. На стол бросают мятую тарелку. Как и всегда, – там рыба, точнее голова. «Барракуда. Детёныш», — отстранённо думает Икан, неприязненно смотрит на оскалившуюся, зубастую морду. Икан стоит на палубе, рыгает за борт. Ветер размазывает не переваренную рыбу по борту. Он уже привык. Солнце никак не зайдёт за горизонт. Идёт

Оля наблюдала за китами. Китов рвало пластиком. Пластик застывал и отправлялся в дрейф по пенящемуся океану. «Амбра уже не та», – спряталась за иронию Оля, но иронию унесли проплывавшие мимо трупы китов. Из стоящего рядом кафе выскочил испуганный мужчина. Дверная ручка тут же вытянулась, схватила его всей пятерней и утащила внутрь. «Странный. Противится. А другого меню не будет». Оля вошла. Публика привычная: кто со жвалами, кто с хвостом, кто-то флюоресцирует.

Первой из телевизора вылезла Ольга, подала руку Евгению, и вот он тоже оказался на моей кухне. – Есть мнение? – спросила Ольга и поморщилась, глядя на грязную посуду в раковине. – У нее кроме мнения, больше ничего и нет, – сказал Евгений, разглядывая содержимое холодильника. – Остатки гречки, прошлогоднее масло и два яйца. А, почерневшая половина капусты еще. Ольга расхохоталась: – В чем ценность мнения, если ты ешь что ни