Рассказ №5 Ешь, дерись, люби

– Давайте еще раз. Я точно похудею?
– Точно.
– Вы даете гарантию?
– Мы даем гарантию.
– Во сне?
– Во сне!
Даже невозмутимая последние два часа менеджер Анастасия начала срываться.
В её глазах читалось: «Ща я его ушатаю».
– Вы поймите, я уже пытался худеть всеми способами, включая отсос. Уж вам ли не знать, что это такое. И ничего не помогает ведь! А я хочу трахаться. Я хочу член видеть каждый день не в зеркало. Вам то хорошо – вы то каждый день небось член видите.
Мой говнистый характер бежал впереди разума. Иногда мне было даже стыдно. Но разве эти прекрасные стройные люди не должны нам, уродам? Ведь только на фоне нас они такие великолепные, а убери жиртрестов и толстух – будешь ты так эффектно смотреться, менеджер Анастасия, на фоне таких же вобл?
Девушка не выплеснула мне в лицо кофе, не сняла туфельку и не воткнула каблук мне в переносицу. Она просто досчитала до десяти, бормоча мантру: «Мне нужна эта работа». Я ждал, крутя в руках фирменную ручку с символикой «Снотворца».
– Член я каждый день не вижу. Зато вижу прекрасное крепкое тренированное тело, овладеть которым сам Билл Джерод бы не отказался!
Я приподнял бровь.
– И вашу к себе ненависть разделяю – ненавижу жирных. Ваше желание не быть колыхающейся при ходьбе кучей дерьма, над которой все смеются и пальцем тыкают, и носить нормальную человеческую одежду, а не кое-как сшитые куски парусины, я приветствую. И если кто-то вам поможет, то только мы. И да, мы заберем все ваши деньги до копейки. А так как этого все равно мало, вы еще возьмете кредит. А теперь берите этот сраный договор, подписывайте и через месяц станете человеком. И я ссать хочу. Вы еще и чеснока как специально нажрались.
– Не специально, – я подписал «где галочки».
– Вы сразу?
– Да. Я так-то давно решился.
– Тогда поссу и провожу.
– А можете дать жалобную книгу?
– Отзывы на сайте в разделе «О нас – Отзывы». Урод жирный – че думаешь я работы не найду?
Хлопнула дверь.
Эх, все-таки сорвалась девочка. А хорошо держалась.
«Выражаю сердечную благодарность менеджеру Анастасии. Именно она смогла подобрать те слова, которые помогли мне решиться и вступить в экспериментальную программу «Худеем во сне». Она поверила в меня, и заразила этой уверенностью меня. Прошу руководство обратить внимание на эту замечательную во всех смыслах сотрудницу. С признательностью, бывший толстяк, Георг Постников 10.06.2061».
Я спрятал смарт в сумку на груди и принялся ждать.
Девушка пришла чуть смущенная и больше не пылала ланитами, как бы сказал поэт.
– Пойдемте, бывший толстяк.
Я улыбнулся, с трудом встал и поковылял пингвином за идущей чуть впереди девушкой, не стесняясь рассматривая ее шикарную задницу, обтянутую тонкими белыми брюками.
«Похудею – сразу же себе похожую на нее шлюху закажу».
***
Оформление документов и финансовые вопросы пролетели незаметно.
Главный техник, явный ЗОЖник на вид, спокойно выслушав мой словесный понос о том, что я тут всех засужу если что, наклонился ко мне и прошептал:
– Я могу в любой момент устроить сбой массажных валиков и вакуумных эжекторов. В гробу будешь как детский лизун гутаперчивый. Аппаратура новая – сбои дает иногда. А отказ от претензий ты, ублюдок жирный, только что подписал. Так что закрой пасть свою вонючую. Шавермы что ли нажрался?
– Да. В последний раз, – доверительно шепнул я ему, ворочаясь в ванне, которая довольно быстро заполнялась густым еле теплым желе. – Три сразу. Пердеть буду.
– Да на здоровье.
Крышка закрылась.
«Как в гробу» – успел подумать, перед тем как навалилась нестерпимая дремота.
***
Интересное ощущение, когда ничего не болит. Незнакомое, пьянящее. Сразу хочется творить, бегать и всячески радоваться нет, не жизни. А тому, что ничего не болит. Да даже одно это стоит всех моих сбережений.
Я подошел к окну, распахнул и вдохнул свежий воздух. Ух… Аж голова закружилась от пьянящей радости. Подпрыгнул пару раз и колени не хрустнули – красота!

По дорожкам прогуливались толстяки и толстухи разной степени жирности. Форма одежды – антиутопия в стиле Клода Моне. Этакие балахоны в пастельных блекло-выцветших мазках без прямых линий с сандалиями на босу ногу. Для ощущения дурдома – еще музычку нужно нейтральную фоновую. Но ее, к счастью, не было – только птицы пели в густых кустарниках.

В дверь постучались
– Георгий, оденьтесь, – прощебетала медсестричка в фартучке и белой шапочке на курчавых волосах.
– А что, не нравлюсь? – потряс я причиндалами.
– Нет – вы отвратительны, – улыбнулась она одними губами. – Но всё в ваших руках.
А ну да – чуть не забыл зачем я здесь. Худеть! А потом – трахаться! А где, кстати, «здесь»?
– Это уже сон? Уж больно все реально.
– Не поняла вас, – похлопала ресницами девушка.
– Ну я уже сплю?
– В настоящий момент нет – мы же беседуем.
– Переформулирую: я уже в программе «Худею во сне»?
– Не поняла вас.
Как с роботом говорю.
– Могу вступить с вами в соитие?
– Вы физически это не сможете – размер вашего живота и размеры половых органов делают процесс соития не реализуемым.
Вот сука. Ну погоди! Ладно, хватит дурачиться.
– Как будет проходить процесс худения? Что от меня требуется?
– Программа формируется индивидуально.
– Но процесс будет приятным?
– Сомневаюсь. Ну, раз у вас нет вопросов…
– Есть вопросы!
– … то предлагаю вам все же одеться и пройти на завтрак – ваши коллеги по несчастью уже, как вы могли заметить, идут туда. Кто последний – тот лох.
Она улыбнулась и вышла.

Оделся. Удобно, просторно, не трет, не жмет. Вышел из номера, который оказался отдельно стоящим бунгало со всеми удобствами, включая джакузи посреди холла и зону с огромным телевизором с игровой приставкой рядом. Всегда о таком домике мечтал.
На табло, вмурованном в стену, светилось:
День 1.
08:07
232,00/229,69.
Ну да – мой текущий вес. Интересно, что означает второе число?
Дверь запирать не стал. Да и другие жирдяи из соседних домиков ничего не закрывали. Кстати, хорошо, что были другие – сам бы не нашел куда идти – ни указателей, ни карты. Просто паутина дорожек, петляющая между одинаковыми домиками, окруженных кустами и деревьями. Пристроился за какой-то теткой, тяжело шлепающей шлепками по дорожке, так и добрался.

Идти оказалось недалеко – огромный куб из стекла с копошащимися внутри толстяками. Словно, в банку насобирали жирных гусениц.
Ожидал увидеть судочки с отварными овощами и прочей дрянью для худеющих. А увидел шведский стол, где было натурально всё. При том, что люблю именно я. Почти не удивился – мой же сон. Наверняка, можно жрать это «всё», а будто брокколи поел с сельдереем.

В итоге безумно обожрался – еле со стула встал. Оглушительно рыгнув, вытер рот салфеточкой. Мои три опустошенные подноса остались на столике – другие их никуда не относили, и я не стал.
Окружавшие меня в тоже много и жадно ели. Но были и такие, кто ограничивались овощами, травой и мясом. Один такой, ощутимо более стройный чем остальные, поймал мой брезгливый взгляд на бейби-кэротс с куском куриной грудки и злорадно усмехнулся. Где-то я эту ухмылку видел… И он явно знает больше остальных.
– Уважаемый, – я подошел к его столику, в полной уверенности, что этот супчик – непись, который познакомит меня с местным ЗОЖ. – Вы уже, вижу, достигли результата. А я вот первый день, вы могли бы дать сове…
Мужик со мной разговаривать не стал. Выдавил через зубы только:
– Сгинь, жирок.
И продолжил есть свою постную гадость, пахнущую влажными теплыми тряпками.
Видимо, к нему еще рано.
Настроение испортилось. С детства боялся таких.
Послонявшись, решил пойти полежать часик, раз не говорят че делать.

Только вопрос: а как найти свой домик? Я стоял перед сетью разбегающихся дорожек.
Через листву на меня светило приветливое солнышко, чирикали птички.
– Встаньте на дорожку и представьте, куда вам нужно, – подсказала сестричка.
Я встал и представил. По камням заструился легкий песчаный вихрь, зовущий за собой.
– Отлично. Спасибо.
Вернулся к себе, скинул пропотевшую робу на пол и завалился на кровать. Тут же уснул. Вот оказывается, как я устал – во сне уснул!

Когда проснулся – уже зажглись фонари, спрятанные в кустарниках – смеркалось. Выспался до скрипа. Толстяки опять по одному ползли в сторону ресторана. Я влез в робу и пополз туда же – уже проголодался. Потом нужно приставку опробовать и кино зазырить.
***
На пятый день вольготной и беззаботной жизни «сон-еда-сон-игры-еда-кино-сон» у меня зачесался червяк сомнений – точно ли делаю все правильно? Я однозначно сильно растолстел. Даже ранее свободная роба стала с трудом налезать. А как же «похудательная» еда? Да и некоторые «примелькавшиеся» пухлики постепенно приближались к идеальной форме, которой является шар. Что-то тут не так!
Весы на стене показывали 244,12/229,69.

На седьмой день я решился и присел за столик к старому печальному еврею, который вместо привычной жареной курицы, которую он ел всегда, давился масляным тортом, поедая его столовой ложкой. Периодически, он осматривал зал, будто ища кого-то глазами, не находил, тяжело вздыхал и продолжал есть.
– Добрый день, мне кажется, вам есть, что сказать.
– Вам сколько еще не хватает? Я – Кац.
– Чего не хватает?
– Мне вот еще килограмм сто двадцать шесть грамм! А ведь осталось всего пять часов. А в меня уже не лезет. Вырвет сейчас – хоть сало ешь, ей богу. Вам то хорошо, вы как кабан на желудях. А я не люблю есть – начал набирать, как ушел из бизнеса. Внуки сказали, что тут будет рай, помещая меня сюда.
– До чего пять часов?
– … а теперь тут мой личный ад… Ведь два месяца держался, худел. И сорвался, будь проклята эта курица… Придется умереть и по новой…
Он меня не слышал – его волновал только он сам. Прямо как меня. А мне нужны были ответы. Я пощелкал пальцами перед его большим крючковатым носом.
– Уважаемый, до чего пять часов?
– Как до чего? До обрезания.
Я не удержался и хохотнул.
– Нет, я не иудей. Мне обрезание не нужно.
– Молодой человек, они не смотрят за что вы иудей. Они смотрят за ваш вес. Вы же первый раз?
Я кивнул.
– Так вам нужно было похудеть на один процент от вашего веса. Сколько вы весите?
– Двести тридцать два.
– Ну вот. Значит на два килограмма триста двадцать грамм. Итого, к обрезанию, вы должны были весить двести двадцать девять килограмм шестьсот девяносто грамм. У вас же это на стене написано. А вы сколько сейчас весите?
– Двести сорок шесть.
– Ой вей, – покачал головой старик. – Как много…
– А что делают с теми, кто не выполнил план?
– Обрезают лишнее.
– Это больно?
– Безумно. Хотя, вам совсем немного нужно добрать. Тогда вас просто убьют – это тоже очень больно, но и очень быстро. И тогда вы начнете заново. И у вас будет еще одна неделя пятизвездочного отеля. Многие так и делают, пока не кончится оплаченное время.
– И когда оно у вас кончится?
– Никогда – я слишком богат. И я все же попытаюсь в следующий раз похудеть.

Его убили у меня на глазах – отрубили голову топором. Не сразу, удара с четвертого. А потом, с орущего и визжащего меня тесаком срезали семнадцать килограмм.
***
Очнулся в холодном поту. Ощупал брюхо – всё на месте. Приснилось? Да нет… Ощущения были свежими – даже боль окончательно не выветрилась, отдаваясь в голове тошнотворным страхом.
Вышел в холл своего домика.
День 1.
08:02.
232,00/227,36.
О как! Уже два процента.

В ресторане я нашел Каца, поедающего свою любимую курицу.
– Кац, скажите мне: зачем терпеть обрезание, если можно просто умереть?
– И вы спрашиваете зачем обрезание? Ещё Бог заведовал Аврааму и домочадцам его: обрезывайте плоть крайнюю вашу и сие будет знамением завета между Мною и вами. Это важн…
– Да я про другое! – перебил я. – В воскресенье с непохудевших срежут, как с кабанчика на вертеле, лишнее! Или отрубят бошку! Зачем терпеть обрезание?
– Не делайте мне больную голову. Уходите и дайте мне поесть. Хотя и обещал внукам похудеть, но как я могу отказаться от такой чудесной курицы!
Так, ничего он не помнит. Может, в этом и дело? Все накопленные знания теряются. А что тут узнавать? Что тебя обрежут и что это больно? Тоже мне важность какая.

Но всю следующую неделю я худел – это Кац богат, а у меня оплачен только месяц, неделю из которого я уже профукал. Благо, нашлись тут как-то внезапно по первому желанию и спортзал, и бассейн, и «тропы здоровья» в лесу. Отзывчивые добрые тренеры, похожие на резиновые манекены, с неизменной улыбкой, помогали мне правильно делать упражнения. Питался тоже правильно: варёная куриная грудка и овощи. К церемонии обрезания на табло горело 225,00/227,36 и я собой гордился.
***
Снова первый день на табло.
А потом я взглянул на табло веса.
225,00/170,00.
Чего?
Пятьдесят пять килограмм за неделю? Это нереально!

Находясь под впечатлением и в легкой оторопи, я плотно позавтракал, позволив себе вместо обычной овсяной каши, яичницу из трёх яиц с двумя шпикачками с гриля, огромную кружку какао и два эклера.
В задумчивости я вышел из ресторана.
– Привет, жирик. Чё, доволен собой?
Я обернулся и получил удар кулаком в лицо.
Упал. Из носа тут же потекло тёплое и густое. Было очень больно…
– Что вы себе…
Что-то теплое и вонючее полилось на меня сверху, заливая глаза, попадая в рот.
– Ненавижу жиробасов. Особенно таких, как ты. Вы выдерживает первую неделю, и думаете, какие вы крутые. А вы не крутые – вы безвольное дерьмо.
Он стряхнул, одёрнул робу и стал меня пинать. И пинал, пока не устал. Смачный плевок закончил процедуру моего унижения. Я как черепаха барахтался на газончике, весь в моче, пытаясь встать. А толстяки, пряча глаза, проходили мимо, не пытаясь мне помочь.
Минут через десять всё-таки поднялся. Никто так и не подошел.

Каждый поход в ресторан теперь превратился в пытку – тот самый «личный ад», про который говорил Кац, всё так же спокойно поедающий курицу, пока меня избивал этот придурок. Я пробовал отвечать, пытался ударить. Но он явно был умелее меня в этом – только смеялся и бил ещё сильнее. На третий день я понял, что или я научусь драться и дам отпор, или сдамся и дам себе отрубить голову.

С утра отправился в спортзал, надеясь у местного «Кена» узнать, где тут учат убивать.
На удивление, рядом с залом нашелся вход в подвал с вывеской: «Первое правило». Я спустился в влажно пахнущее помещение, где при свете единственной лампочки бегали по кругу толстяки. Я постоял, ощущая мерзкий запах пота, а потом вступил в круг и побежал с остальными.
Не было пауз. Перерывов. Мы бежал час, два. Я чувствовал дикую усталость. Но каждый раз, когда я пытался выйти из круга, мне мерещился тот придурок, потрясающий членом с желтой каплей на кончике, и я бежал. Пока не упал.
Меня подняли и вытолкнули на ринг, поставив напротив такого же рыхлого пухляка, неумело сжимающего кулачки. Всё-таки это все выдуманный мир. А значит и похудеть на пятьдесят пять килограмм я могу, Потому, что так задумано создателями этого всего. Кстати, оплаченного мной. Поэтому буду отрываться на все деньги. Я хищно улыбнулся и ударил «моба первого уровня» в мягкое лицо.

Вечером, проползая холл – стоять уже сил не было, да и избили меня изрядно более опытные товарищи, увидел надпись на стене и довольно хмыкнул:
225,00/212,32.
Собственно, ad impossibilia nemo tenetur.

Уже после ужина в субботу, я подловил ЗОЖника на замахе и кинул его через бедро, смачно припечатав к дорожке коленом и сразу ломая руку в плече. Он всё равно извивался, орал, пытался укусить меня. Но я выбил все его зубы об камни дорожки. А потом, вызывающе глядя на пробегающих мимо перепуганных до трясучки толстячков, сломал шею одним движением. Хотел обоссать труп – да не стал. К месту происшествия уже спешили два крепких мужика в костюмах медбратьев. Только ничего они мне не сделают – тут всё моё! Что хочу, то и делают!
Вернулся домой. В теле – приятная легкость, в руках – клокочет сила, в голове – чувство всемогущества, на табло – 225,00/168,47.
***
День 1.
Опять.
Интересно, что они придумают в этот раз? Нашествие инопланетян? Так фигня – рядом со спортзалом появится тир или еще какое заведение для обучения борьбе с ними. Научусь и всех победю.
Табло пугало новыми цифрами:
167,54/100,00.
Но я был спокоен – плавали, знаем. Сейчас главное понять – что дальше?

Но день прошел. И ничего!
Солнце уже клонилось к горизонту. Чиркали в воздухе стрижи, ловя мошек, а деревья лениво шевелили уставшей за день листвой. Я бесцельно слонялся по дорожкам.
Глубоко погрузившись в мысли о том, как без явной мотивации можно сбросить так много, я налетел на кого-то. Этот кто-то с тонким: «Ой» улетел в кусты, и там, судя по жалобным пискам, застрял.
– Сейчас помогу, – полез я доставать кого-то.
– Руки уберите!
– Достану и уберу.
На дорожку была извлечена помятая и чуть поцарапанная девушка. Она гневно сверкала глазами и пыхтела, как кипящий электрочайник с незакрытой крышкой.
– Это вам за то, что спихнули меня, жира кусок, – я получил пощечину слева. – А это, за то, что облапали!
Вторая пощечина была справа. Приобретенные рефлексы орали: поднырнуть под занесенную руку, потом бросок головой в дорожку и на болевой за спину. Но тело не послушалось – легкая девичья рука шлепнула по щеке беспрепятственно.
– А можно вас пригласить на ужин? – слова сами вырвались изо рта.
– Вам то? – она смерила меня презрительным взглядом. – Я не люблю толстых. Сколько вы весите?
– Сто шестьдесят, – чуть слукавил я.
– Ну вы и жиртрест, – скривилось красивое лицо.
– А сколько нужно для ужина?
– Сколько весит Билл Джаред? – она продолжала меня внимательно рассматривать, но уже без отвращения.
Я припомнил этого актера из «Причин и следствий» и предположил:
– Килограмм сто.
– Вот будешь как он – тогда разрешу сводить.
Ага, уже на «ты». Я возликовал.
– А как мне тебя найти?
– Я тут рядом работаю – в кофейне «Кручёные перчёные». Знаешь такую?
– Конечно, – соврал я.
– Только пока ты…
– Я понял, понял, пока не буду как Джаред – не искать.
– Да! – она тряхнула челкой. – Пока.
– До встречи. Извини.
– Да ничего.
Она пошла по дороге, а я стоял как дурак улыбался и думал, что офигенная третья неделя меня ждет, а если чуть подумать, то ещё более офигенная четвёртая… А ещё, что кого-то эта девушка в тонких белых брюках, обтягивающих крепкий зад, мне напоминает, да только вспомнить никак не мог. А ещё, что придется над собой поработать. А ещё, что это того стоит. И хоть бы она обернулась.
И она обернулась.