Рассказ №31 Долгая вахта

Считается, что в космосе тихо: не слышно ни грохота взрывающихся звёзд, ни скрежета трущихся друг о друга метеоритов. Это верно для звуков, доступных человеческому уху. Плотность космического вещества настолько мала, что передать через него привычный нам звуковой сигнал действительно крайне затруднительно. Однако, космос «говорит», не замолкая ни на секунду.
Потоки энергий, линии магнитных полей и неуловимые нейтрино пронзают кажущееся пустым пространство с высокочастотным визгом. Это не считая басовитого гула «разговоров» привычных нам астероидов, метеоров и комет. Нет, космос никогда не был безмолвен и пуст.
А теперь в непрерывный гул космического океана добавился новый звук – голос радаров исследовательского корабля «Восток», двигающегося из порта приписки. С планеты Земля.

«Восток» летел к Проксиме Центавра уже несколько десятилетий. Внешняя обшивка корабля покрылась шрамами от ударов метеоритов и осколков комет. Некоторые из межзвёздных странников, пробив внешний слой корпуса, застряли в нём, возвышаясь над обшивкой неровными наростами.
Однако, броня выдержала. Главная драгоценность корабля – его экипаж не был поражен ни волнами излучений, ни осколками метеоритов. Пятнадцать капсул, в которых лежали четырнадцать погруженных в анабиоз человек, продолжали ровным свечением приборов сообщать о стабильном состоянии своих пассажиров.
Почему одна капсула оставалась пустой? Запасная? Возможно ли было установить столь энергоёмкий агрегат просто про запас? Нет. Обитатель этой капсулы был на вахте.
Несмотря на совершенство использованной при строительстве корабля автоматики и механизмов, инженеры не рискнули доверить принятие решений машине. Управлять полётом на всём его протяжении должен был человек.

* * *

Дмитрий видел сон. В нём он летел над зелёными лесами Земли, обгоняя птиц и ветер. Сопротивляющийся его полёту воздух свистел в складках одежды, меняя звучание с гулкого баса до ультразвукового визга. Казалось, что Дмитрия ничто не могло остановить.
Затем он замедляет свой полёт, выводя траекторию к голубому овалу лесного озера. Покрытый зелёной травой берег становился всё ближе. Ещё несколько мгновений и Дмитрий встал бы на выступающий корень. Однако, достигнув земли, он не останавливается.
Ноги его вонзаются в казавшуюся твёрдой почву. Тело, словно не замечая препятствия, летит дальше сквозь темноту подземного мира. Мгновение, секунду или час – он не может сказать, как долго он двигался в темноте.
А потом возникает свет. Несколько небольших белых точек на чёрном полотне. Затем ещё две, и ещё, и вот сквозь казавшуюся непроницаемой тьму прорвалось бессчетное количество огней. Перед вырвавшемся из тьмы человеком развернулось брильянтовое полотно.
Затем сон обрывался.
Так происходило многократно. Дмитрий несколько раз пытался изменить направление полёта: подняться выше, пролететь мимо таинственного озера, развернуться и направиться к смутно виднеющемуся вдалеке горного хребту. Однако, управлять сновидением он был не в силах, и каждый раз проникал сквозь озерный берег в черную бездну космоса.
В конце концов, он перестал сопротивляться. Более того, стал пытаться долететь до звёзд, коснуться их. Однако сон, словно записанный на плёнку, обрывался всегда в одном и том же месте. Звёзды оставались недоступны.
Но не в этот раз.
Когда «призрачный» Дмитрий вновь увидел звездный свет, он заметил на ставшем почти родным рисунке светил новую точку. В отличие от серебристо-белых сестёр она была красной. И мерцала.
Дмитрий завис в безвоздушном пространстве сна. Алая точка не исчезала, продолжая вызывающе пульсировать прямо перед ним. Теперь у неё стали изменяться размер и форма: иногда Дмитрию казалось, что она растягивалась в стороны, на мгновение превращаясь в тонкий блин. Затем к пульсациям добавился звук.
Сон терял статичность, наполняясь неведомой прежде активностью. Новый цвет, звук – словно кто-то «включил» проектор и вывел его из «режима ожидания».
Дмитрий Юрьевич Демидов, старший помощник капитана исследовательского корабля «Восток». Эти слова вспыхнули в его сознании, за мгновение пройдя путь от бессмысленного набора звуков до команды к действию. В лицо ударил тёплый влажный воздух, и Дмитрий Юрьевич проснулся.
Над головой мигала красная лампочка индикатора готовности открытия анабиозной капсулы. Ей вторил писк тревожного зуммера. Подтвердить открытие? Конечно! Видимо, пришло время его вахты, и автоматика запустила процесс пробуждения.
Эх, а он уже подумал, что действительно летал над Землёй.
Прозрачный купол откинул в сторону, открывая слабо освещенное помещение. Единственным источником света здесь оставались только анабиозные капсулы. Пятнадцать – по количеству членов экипажа. Две, его и капитана, сейчас были пусты. В остальных тринадцати сквозь матовое стекло можно было разглядеть очертания человеческих фигур.
Поднявшись, Демидов почувствовал слабость. Движение давалось ему с большим трудом, и отвыкшее от нагрузок сердце бешено застучало в груди. Спокойно – врачи предупреждали о таких последствиях анабиоза. Он уперся руками в края капсулы и неожиданно чихнул. В воздухе летали поднятые его движениями частички пыли.
– Капитан? – его голос был похож на шёпот. – Фаддей Петрович?
Ответа не последовало. Корабль о чём-то разговаривал сам с собой щелканьем невидимых тумблеров и свистом вентиляции. На голос человека никакой реакции не последовало. Значит, капитан на вахте и не смог лично встретить своего сменщика. Придётся обрадовать его лично.
Морщась от боли в ослабленных бездействием мышцах и злясь на свою беспомощность, Демидов вылез из капсулы и открыл шкафчик с одеждой. Ходить голым по космическому кораблю он считал для космонавта недопустимым.
Оделся с трудом. Несколько лет неподвижности давали о себе знать. Собственное тело казалось ему словно вырубленным из дерева: суставы двигались с трудом, а сил едва хватило натянуть комбинезон. Застегивая «молнию», Дмитрий был покрыт потом и тяжело дышал.
Последней он забрал с док-станции гарнитуру внутрикорабельной связи и закрепил её на голове.
– Старший помощник капитана Демидов готов к несению вахты! – он ещё не мог говорить также громко как раньше, но для гарнитуры это было не так важно.
– Капитан Белин рапорт принял! – услышав знакомый отзыв, Демидов с облегчением выдохнул. Голос у капитана тоже был не сильно радостный, но это и нормально. Длительная вахта в одиночку может привести к тому, что и разговаривать разучишься.
– Фаддей Петрович! Я сейчас до вас доковыляю – отдых оказался губителен для моего организма.
– Не торопись, Дима, – голос капитана оставался ровным и почти не содержал эмоций. – Наша с тобой работа губительна не меньше.
– Как ваше-то самочувствие, Фаддей Петрович? – Дмитрий, держась
за стену, двинулся в сторону пищевого блока.
– Ты будешь удивлён.
– Вот уж не сомневаюсь! – Демидов, пользуясь низкой силой тяжести в центральных коридорах корабля, добрался до пищевого блока. Гарнитуру связи он снял, ожидая, что капитан присоединится к его трапезе. Дмитрий не смог определиться с названием этого приёма пищи: завтрак, обед или ужин.
Он взглянул на висевший в столовой циферблат и замер. Сначала ему показалось, что зрение ещё не успело восстановиться после анабиоза. Он протёр глаза, но значение даты и времени на часах не изменилось.
– Капитан, а сколько времени вы уже на вахте?
– Почему ты спрашиваешь? Ах да, часы.
Дмитрий забыл зачем пришёл в столовую. Если верить корабельному хронометру, со старта корабля прошло 82 года. Годовая вахта капитана должна была закончиться очень давно, а затем четыре раза повторится. При этом старший помощник также проснулся бы уже в четвертый раз.
Если предположить, что капитан нёс вахту беспрерывно, Белину Фаддею Петровичу должно быть уже больше 120 лет. Подобное просто невозможно!
– Кто говорит со мной?
– Не веришь своему капитану?
– Капитану бы поверил, но кто ты такой? – старший помощник перебирал в голове гипотезы, которые могли бы объяснить происходящее. Однако, ничего логически непротиворечивого придумать не смог. Корабль захватили пришельцы? Тогда почему оставили в живых экипаж? Капитан жив? Но как он смог прожить так долго?
Такое количество не имеющих ответов вопросов требовало немедленного разрешения. Старпом взял в руки кухонный нож и пошёл в сторону рубки. Если капитан жив, он найдёт его именно там.
– Вижу, что на Земле мне подобрали самого подходящего старшего помощника. – Голос капитана оставался всё также спокоен, словно сообщал сводку погоды. – Идешь в рубку, надеюсь? Там будет легче всё объяснить.
Демидов замер. Капитан или тот, кто выдаёт себя за него, видит все его перемещения. Значит, его ждут в рубке и готовы к встрече. Стоит подготовится и ему. Он завернул к хозблоку и одел скафандр, заменив нож на универсальный геологический молоток.
Снова в коридор и по нему несколько десятков метров до гермодвери рубки. С Дмитрием больше никто не говорил, и эта гнетущая тишина вызывала больше нервного возбуждение, чем открытое столкновение с неведомым пока врагом.
Дверь в рубку оказалась не заперта. Войдя, Демидов увидел включенный обзорный экран и обращенное к нему задней стороной кресло вахтенного. В нём кто-то сидел.
– Как видишь, я смог довести корабль к цели, – в гарнитуре снова раздался спокойный, лишенный эмоций голос капитана. На мониторе, чуть ближе к левому краю алел огненный шар красного карлика. Мигающая надпись цифрового навигатора сообщала, что видимое небесное тело является Проксимой Центавра.
– Кто ты? – Дмитрий стал медленно двигаться вдоль стены рубки, пытаясь обойти кресло сбоку.
– Мне было бы приятно считать себя капитаном Белином Фаддеем Петровичем. Однако, реальность отрицает этот факт, – говоривший сделал паузу, во время которой Демидов смог разглядеть сидящую в кресле фигуру. – Наверно, правильнее называть меня его памятью.
В кресле сидел мумифицированный труп в форменном комбинезоне Белина Фаддея Петровича.
– Чтобы не случилось, старпом, капитан доведёт свой корабль до пункта назначения. Теперь начинается твоя вахта.