Тут Василиса и говорит:
— К утру нужно придумать эмблему компании и выгравировать её на каменном бруске.
Илья Моисеевич хорошо владел техникой офорта. Уже в шестом часу утра в затейливой вязи оттисков отлично была видна любовно выведенная на иврите надпись: “Шлимазл”.
— Это что такое? Название компании звучит совершенно иначе: зовуще, вдохновляюще, мобилизующе!
— Это да, — согласился Илья Моисевич, — но ничто так не мобилизует, не вдохновляет, не зовёт к предельной внимательности, как наличие в коллективе шлимазла, проверено лично мною в кибуце. Иначе всё ваше ООО “Духовные скрепы” полетит, я извиняюсь, к чертям!
- Да не ООО, мой друг, а ЗАО, или ОАО! - заулыбалась Василиса, - ЗАО "Друзья".
- Звучит, как название секты, - поднял глаза Илья Моисеевич.
- Зато вдохновляет, запоминается, запускает внутренний диалог и борьбу противоречий. А табличку "Шлимазл" можно повесить на кабинет.
Ответить
— Ох, ах ну как же так, вы наступили на меня, также, как тогда, когда была весна. Испачкали совсем меня, неуклюжий вы такой, хоть уже не молодой.
— Ох простите, извините, не ругайте сильно так, вот такой я неуклюжий, левый кожаный башмак. Обещаю с этих пор, не давить, вступая в спор, а быть с вами осторожным, деликатным и любить; обещаете не бить, каблучком хрустальным острым?
— Вас любить дала обет, так давно, уж сорок лет, поменялась трижды мода, но с тобой плясать готова. Только осторожен будь, нежно, нежно не забудь.
— Что ты правая моя, я с тобой всегда любя! Закружу тебя я в вальсе, только ты со мной останься, милой, нежной, как тогда, когда была наша первая весна…
Розовая, замшевая туфелька,
Шпилькой опиралась на паркет,
Нежная, изящная француженка,
Соблюдала в танцах этикет.
Стэпа трель, ритмичную мелодию,
По ступеням выбивал башмак,
Лака блеск, весёлою походкою,
На танцпол, зашёл не просто так.
Туфельку позвал он позабавиться,
Цокая подковкой и скрипя,
– Если в вальсе сможете прославиться, –
В тон ему, ответила сопя.
Он скользя, под Иоганна Штрауса,
В нежном танце туфельку повёл,
Был уверен, не боялся казуса,
Пыль бравады, от себя отмёл.
А она, бочком его касаясь,
В замшу прятала смущение своё,
С каждым па, в любви его купаясь,
Веря в то, что это не враньё.
Рядом с ним у алтаря стояла,
От волненья он слегка дрожал,
С права он, она повсюду слева,
В мемуары, их роман вписал…22:38 20.03.2022г.
Замечательно. Вы молодец!
Большое спасибо!!!
Они стояли на одной полке, в прихожей. Он вечно косил налево, а она всегда была права, о чём бы они ни молчали. Сам башмак туфельке нравился, но она не любила левую сторону, на которую он смотрел. За это ей хотелось дать ему чем-нибудь по башке. Но – было несколько, самое главное не было башки, ещё не было рук и чего-нибудь тоже не было. Оставалось только, от злости, заливаться ярким румянцем вместе с сестрой, которая её во всём поддерживала. Поэтому туфельки и были красными.
В один прекрасный летний вечер они обули ноги хозяев и пошли куда-то по дороге. Туфельки, по обыкновению, стучали каблучками, а башмаки скрипели. Они даже не заметили, как оказались на паркете, в танцевальном зале. Заиграла мелодия вальса и танец начался. Левый башмак и правая туфелька, кружась, то сходились, то расходились. Радостные блики быстро перемещались по лаковой поверхности обуви в разные стороны. Они флиртовали, увлекались друг с другом неповторимой любовной игрой. Веселье, яркими искрами цветных огней, разлилось по залу, проникло в сердце каждого, даже не имеющего сердца.
Так пусть и у нас всех не будет злобного стука и скрипа, пусть наступит время прощения, время любви и счастья.