После премьеры второсортного фильма «Призрак бревенчатого дома», где Андреа Солсберг играла главную роль, её шофёр Джек Нэйс отвез актрису в фешенебельный клуб «Туманные Понятия» – отметить премьеру. Ожидая конца празднества в машине, Джек закемарил.
Смеющиеся рыжеволосые ангелы, одетые в чёрные с оранжевыми пятнами туники, танцевали в его сознании, скрывая от Джека реальность настоящего момента и заставляя его перебирать в памяти события своей 22-летней жизни.
Ангелы кружили Джека назад во времени, до момента, когда старший брат Тед катал его на спине, как на лошадке. Потом была школа, где Джек никогда не блистал. Он выполнял домашние задания, но не делал ни на йоту больше. Он легко ладил с детьми, но никогда не бывал лидером ни вредоносного, ни праведного предприятия. Его интересы тоже были средними – сначала игрушки, затем компьютерные игры и фильмы. Смотря кино, он воображал себя на месте актёров – вот тогда мечта об этом образе жизни забродила в его голове.
Кое-что изменилось, когда он был в девятом классе. Билл Мэтьюз, парень, с чьим мнением Джек втайне считался, однажды поспорил с преподом истории об Александре Македонском. Он считал, что заслуга Александра была только в изобретении фаланги.
Далее, Билл утверждал, что если бы Александр жил на 150 лет позднее, то был бы разбит римскими легионами, как был разбит его потомок Филип V в битве при Киноскефалах. Джек был настолько впечатлён этими словами, что не обратил никакого внимания на возражения препода, которого презирал за малый рост и щуплое сложение – и навсегда уверовал в то, что всё в жизни зависит от нахождения в правильном месте в правильное время.
Все знаменитые актеры должны были быть открыты. Его любимыми фильмами были такие, где много действия, драк и перестрелок. А любимыми отрывками – визуальные эффекты и трюки. Джек надеялся, что его сначала заметят как каскадёра, наподобие Берта Рейнолдса.
В это время парень резко вырос и был зачислен сначала в юниорскую, а затем – в основную футбольную команду школы. Он не стал школьной «звездой», но считался надёжным и крепким игроком.
Лицо Джека не удивляло экспрессией или интеллектом, но он был высоким и красивым парнем – такой беззаботный тип с пляжа, c выточенными кубиками пресса и белыми зубами, которые выигрышно смотрелись в улыбке.
Джек имел определённый успех у девушек и получал комплименты в адрес своего сложения и выносливости. Но, в ожидании успеха в Голливуде, Джек не хотел связывать себя с обычной девушкой.
После окончания школы его дядя Бен, работавший менеджером в ААМСО, предложил парню работу механика. Но Джек не хотел, чтобы его руки пахли машинным маслом. Более того, он не хотел тусоваться с автомеханиками. Вместо этого Джек использовал дядину рекомендацию для работы в компании проката лимузинов. Здесь, будучи водителем голливудских звёзд, он имеет все шансы быть замеченным!
Удача улыбнулась ему два года назад, в лице актрисы «категории Б» Андрии Салзберг, которую он подобрал пьяную в ночном клубе – она только что уволила своего предыдущего шофёра. Джек старался быть чрезвычайно вежливым, очаровательным и полезным. Ей это понравилось, и парень получил работу.
Джек работал у Андрии уже почти два года и за это время отвозил её на пару таких премьер, как сегодня. Их отношения были вежливыми, в какой-то степени – дружескими, особенно, когда она была пьяна. Но – никогда не становились чем-то большим.
В три часа ночи его разбудил телефон звонок. Улыбающиеся рыжеволосые ангелы с грустным шёпотом исчезли. Андрия сказала Джеку встретить её у дверей. Он вышел из машины, запер её и подошел ко входу в клуб.
Узнав его, охранник кивнул. Андрия была завсегдатаем, как и в нескольких других клубах. Дверь открылась – и Андрия ухватилась за его руку.
– А, вот ты где!
Запах нескольких разных напитков смешался в перегар, но Джек сделал вид, что не заметил этого. Андрия держалась на ногах, но по тому, как она на него навалилась, Джек понял, что даже для её организма, привыкшего к алкоголю, сегодняшняя доза была слишком велика. Вместо обычного предложения руки, сейчас он был вынужден подхватить её за плечи, чтобы усадить в машину, а после – повернуть и удобно устроить её ноги.
– Ты думаешь… – она предъявила Джеку имя молодой известной актрисы. – Она красивая?
– Вы намного красивее, Мэм, – ответил Джек со своей обычной вежливостью, осмотрев перекрёсток перед тем, как повернуть налево.
Лимузин плыл в тёплой ночи, покачиваясь на мягких рессорах.
– Не такая красивая, амиго, подразумевает какое-то присутствие красоты. А с моей точки зрения, она вообще некрасива! – Андрия подняла палец вверх, описав им неуверенную дугу значимости. – Вообще! Согласен?
– Некоторые думают, что красивая.
– Меня не интересует мнение НЕКОТОРЫХ! Ну-ка, дай огоньку! – Андрия вытянула руку с сигаретой вперёд между сиденьями и, после того как Джек щёлкнул зажигалкой, глубоко затянулась.
– Не пытайся поменять тему, мальчик! – она погрозила Джеку пальцем. – Это может сработать с какой-то глупышкой, но не со мной! Ты думаешь, я дура?
– Нет, Мэм.
– Я знаю. Ни один из моих мужей так не думал.
Потом, после долгой паузы, за время которой слон мог три раза махнуть хвостом, она закончила фразу:
– Они думали, что я была сукой… Я сука, Джек?
– Нет, Мэм.
Она продолжила, как будто не слыша его ответа:
– Оу… нет, не сразу. Сначала они были очаровательными, интересными, сладкими. Ты понимаешь, что я имею в виду, – она подмигнула и расхохоталась, затем повернула голову набок. – Это всегда потом. Это ужасное и неизбежное ПОТОМ. Почему весна не может быть вечно? Ве-е-е-е-е-е-ечнo-o-o-o-o-o…
Андрия разнежилась на тёплом, мягком кожаном сидении. Постепенно её речь потеряла последовательность и стала прыгать с предмета на предмет. Она часто останавливалась и теряла нить разговора, начало которого пропало где-то в глубине её опьянённого мозга.
– Так, скажи мне честно. Не бойся! – она взмахнула своей рукой с сигаретой театральным жестом, и Джек заметил, как пепел упал на пол. – Она красивая или нет?
Настырная сирена скорой помощи прервала её вопрос. Джек остановил лимузин, ожидая, пока «скорая» проедет мимо.
– Нет Мэм, – он проглотил вздох, глубоко внутри он считал обсуждаемую особу красивой. Для него этот допрос с отрицанием очевидного факта казался ненужным, как пустая площадка, окружённая колючей проволокой.
– Они все мне завидуют! – продолжила Андреа. – Этот рой безмозглых и бесталанных пустышек! Но не сегодня. Сегодня – мой день! Они все пришли лизать грязь с моих туфель! С этих! – она приподняла ноги вверх и скрестила их в воздухе. – Видишь? – Джек быстро обернулся и улыбнулся, у неё действительно были красивые ноги. – И не имеет никакого значения, что я играла эту глупую роль в лесной хибаре, или я бы играла Офелию, или Джульетту, или Чудо-Женщину. Я всё равно лучше всех них! Кучка глупых, безмозглых куриц! Все они такие! Весь Голливуд! – в зеркало заднего вида Джек видел её широкий сопровождающий жест. – Да ТЫ можешь лучше сыграть, чем все они вместе взятые!
Сердце Джека подпрыгнуло.
– Вы действительно так думаете, Мэм?
– Да, почему нет? – мысли Андрии уже плыли поверх Джека, туда, где вороны Лос Анджелеса спали на ветвях деревьев. – Как будто тебе нужен талант, чтобы играть в Голливуде? Какая чушь!
Произошла короткая пауза, как будто Андрия потеряла нить своего повествования и тщательно, напряженно её искала.
– Ты знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы быть там, где я сейчас?! Через ад! Через грёбаный ад! Через рой этих жирных, похотливых ублюдков! – она открыла окно и крикнула в ночь.
– Вы все – ублюдки! Ублюдки!
***
С этого момента Анжела продолжала периодически выкрикивать ругательства в открытое окно. Они рассыпались, отскакивая от фасадов домов и растворялись в безмолвной пустоте ночных улиц. Наконец, машина остановилась возле её особняка.
– Мы дома, миссис Солсберг. Желаете, чтобы я проводил вас до дверей?
– Ты хочешь сказать, что эта ночь подошла к концу? – в её вопросе уже был скрытый ответ – как пакет кокаина в чемодане с двойным дном.
Джек посмотрел на неё вопросительно, ожидая инструкций.
– Нет, я не думаю, что эта ночь закончена. По-моему, чего-то недостаёт… – эти слова она произнесла более мягко и мечтательно.
– Иди сюда, Джек! – Анжела похлопала по кожаному сиденью рядом с собой. – Садись рядом, вот так! – Джек вылез из машины, открыл пассажирскую дверь и сел рядом с ней. – Ну-ка, давай посмотрим на тебя! Ах… приятно и крепко! – она хихикнула, когда её рука соскользнула с его плеча и сжала его правый бицепс.
– А что у нас здесь? – рука женщины спустилась внутрь его брюк, Джек невольно отреагировал. – Боже мой! – промурлыкала Анжела. – У тебя там прямо пенёк! Ты не Джек, а Большой Джек! – добавила она с игривой ласковостью. – Открой люк!
– Мэм?
– Открой! – Джек нажал кнопку и открыл люк на крыше.
Она быстро приготовила себя к тому, что должно было произойти.
– Вот, надень! – но почти немедленно поменяла мнение. – Нет, подожди! Лучше надень этот. Больше тебе подойдёт.
Джек сделал, что было велено.
Когда Анжела опустилась в первый раз, Джек хотел поддержать её, чтобы она не опустилась слишком низко, слишком быстро, но она огрызнулась:
– Убери свои руки! Я сама буду контролировать! – она схватила руками края люка и стала качаться.
As she was at the pinnacle of her movement, a strip of light from the street lantern fell on her neck and
Когда Анжела уже была в высшей точке своего движения, луч уличного фонаря упал на её шею, и Джек заметил два маленьких шрама позади уха.
«Странно никогда не замечал их раньше, – подумал он. – Наверное, пластическая операция».
Когда она опустилась так низко, как могла, в открывшейся его взору части люка, в центре далёкого созвездия, Джек увидел яркую звезду.
***
«Она сказала, я был большой как пенёк!..» – Джек вспоминал после, лёжа в постели в своей квартире, глядя в потолок.
Для него эта ситуация казалась давно ожидаемой возможностью, отверстием в заборе, открывающим возможность подглазеть на поле для гольфа. Мечтательная улыбка прокатилась по его губам:
«Я не пенёк, конечно, но обладаю недурным оборудованием!»
Джек скрестил руки за головой, улыбка застряла на его губах. Он думал, что теперь станет любовником Андрии. Сначала это будет держаться в большом секрете. Это станет её романтическим побегом, этакой отдушиной. Он станет её фантазией, Большим Джеком, сильным «Лесорубом». Почему бы и нет – если она этого хочет?
Но через какое-то время она станет зависеть от него – будет хотеть его каждую ночь. В конце концов, ей надоест делать это в машине, и она пригласит его в свой особняк. Там они будут это делать в постели, в джакузи, на кухонном столе… Везде, где она захочет, чёрт возьми!
Дальше она захочет вместе завтракать, и они станут проводить много времени вместе, делая… ну, всё то, что богатые люди делают: играть в поло, ходить на вечеринки, в клубы.
«Буду помогать ей учить роли, – думал Джек. – Меня станут узнавать на съёмочной площадке. Я стану «своим» среди операторов, режиссёров, там продюсеров. Чёрт возьми, мы сварганим с ней ещё одного «Выпускникa», если понадобится!»
Джек не любил этот фильм и, подобно Берту Рейнолдсу, считал главного героя тряпкой.
***
На следующий день, собираясь на работу, Джек проявил особое внимание к деталям своего образа. Он даже надел запонки из яшмы – наиболее дорогой аксессуар своего гардероба и надушился «безошибочно мужественным» одеколоном «Олд Спайс».
Встретив Андрию, он улыбнулся ей счастливой и молчаливой улыбкой. Она тоже в ответ улыбнулась, но её улыбка была натянута на айсберг хмурости. Настороженная тишина продолжалась достаточно долго для того, чтобы норвежский рыбак успел отпустить замок на сети и увидеть пойманную серебристую сельдь, рассыпавшуюся по палубе.
Андрия прокашлялась, прочищая горло и начала говорить довольно сухо, будто делая нечто неприятное, но необходимое – как вынос мусора на улицу по пятницам.
– Ну, хорошо, Джек. Думаю, я должна кое-что прояснить. Ты – мой шофёр и пока что я довольна твоей работой. Ты всегда выбрит, правильно одет, подтянут и используешь одеко… – она хотела сказать «одеколон», но передумала, будто изменила своё мнение. – И ты хороший, основательный… – она хихикнула, нервно ища слова. – Исполнитель. Я должна это признать.
Джек шёл за ней молча, открыл перед ней пассажирскую дверь лимузина, подождал, пока она усядется и занял своё место за рулем.
– Всё это так, – Анжела открыла свою сумочку, вытащила помаду, притронулась ею к своим губам, прокатила пару раз верхнюю губу по нижней, чтобы распределить помаду равномерно.
Это движение, подкреплённое последующим взглядом в зеркало, придало ей уверенности – и актриса продолжила в более спокойном тоне:
– Всё это так, но мне бы хотелось, чтобы ты увидел вчерашнее происшествие в правильном свете. Я – знаменитая актриса, а ты – водитель. Надеюсь, я ясно излагаю? – она улыбнулась с почти материнской нежностью. – То, что случилось, – добавила она для совершенной ясности. – Было не преимуществом твой работы, а премией, одноразовой премией. Понятно?
– Ну хорошо, – добавила Андрии после паузы. – Может, эта премия будет выдаваться тебе время от времени, – она дружелюбно хихикнула, явно довольная собой.
Джек вдохнул, обернулся к Андрии и посмотрел ей прямо в глаза. Ему не понравилась роль, которую она ему отводила. У него были другие планы. Он подумал – это был «сейчас или никогда» момент. Нужно было что-то делать.
– Но я люблю тебя, Ардрия! – в голосе Джека была убеждённость. В этот момент она была для него всем.
– Что? Не расслышала?
В машине повисла ещё одна пауза, достаточной длины, чтобы танцовщица в кабаре «Вольтер» подняла ногу до уровня уха.
У Джека опустилось сердце. Не то чтобы он точно знал, каким будет её ответ, но он точно был не в той тональности. Джек опустил голову и, в отсутствии визуального контакта, промямлил:
– Я люблю тебя, Андрия, – его голос теперь дрожал и следовал за его душой в пятки.
– Любовь? Я скажу тебе пару слов насчёт любви, амиго! Ты думаешь, что можешь вот так внедриться в мою жизнь, помахать передо мной своим членом – и у меня слюнки потекут? Могу поспорить, ты уже решил, что успех у тебя в кармане? Позволь открыть тебе маленький секрет, дружок! Я тебя раскусила, и всем твоим планам – НЕ БЫВАТЬ! Слышал когда-нибудь эту фразу? Мне не нравится, когда мой шофёр становится слишком фамильярным. Копренде?
Она глянула на часы. Было тридцать две минуты одиннадцатого.
– Я опоздаю, поехали.
Джек завёл машину и поехал.
– Да, между прочим, раз мы уже обсуждаем предметы туалета – никогда больше не душись этим дерьмовым дешёвым одеколоном! Ты завонял всю машину.
Хоть он был одет в костюм и галстук, с запoнками из яшмы, Джек чувствовал себя намного более раздетым, чем вчера. И, казалось, что где-то далеко рыжеволосые ангелы в чёрных туниках с оранжевыми пятнами смеялись над ним.
***
Вечером, по пути домой, Джек остановился у какого-то бара, напился и ввязался в драку. Шагая домой с синяком под глазом и растянутой связкой запястья, он взглянул в небо. Та самая звезда из далёкого созвездия смотрела на него теперь непреклонно и холодно.
Другие публикации автора:
Автор публикации
Всегда были, есть и будут люди, которые считают, что путь на Олимп, проторенный членом самый короткий. И наивно полагать, что человек, уже прошедший этот путь, сохранит веру в искренность трех слов – “я люблю тебя”.
100% ?
Хотя черт его знает. Здесь он пытался пробиться чем мог. Но не на ту напал.
У вас в рассказе талантливый Алеша сделал хуже. Он отнял у учительницы самое дорогое – то чем она жила. Настоящий плевок в самое сердце. Причем в будущем он будет наверное думать, что он такой же хороший, милый и добрый. ?
Совершенно верно. Алеша всю жизнь будет пребывать в уверенности, что он – гений. И то, что больше ничего столь же прекрасного ему создать не удастся, его смущать не будет.
А ваш парень? Он не правильно оценил расклад, только и всего. Секс стал слишком доступен и перестал быть даже “поводом для знакомства”. Сложнее – проснуться утром и захотель вместе поужинать, а уж перевести отношения в разряд постоянные…стало практически невозможжно. А любовь? А кто ее ищет? Зачем? Вот ваш парень тоже ищет не любви. Он ищет комфорта.
Согласен 100% Какая там любовь? )))
Некоторые предложения зачем-то дублируются на английском.
Героиню в первом абзаце зовут Андреа, а далее – Андрия. Фамилия Солсберг не указывает на латиноамериканское происхождение, поэтому испанские слова, которые она то и дело вплетает в речь, удивляют. Или это уже общеамериканская фишка?
Сдается мне, это уже не совсем лимузин. К тому же сигарету так, без одновременной затяжки, не поджечь.
Образ главного героя интересный. Понятно, что в Голливуде любой официант грезит об актерской карьере, но Джек устроился в прокат лимузинов, чтобы быть поближе к звездам – и все! Хоть бы на кастинги ходил, заводил полезные знакомства… Для амбициозного парня поведение слишком пассивное. Даже идея стать любовником известной актрисы пришла неожиданно, до этого два года возил ее без задней мысли.
Спасибо! Черт! Не ту, наверное, версию выставил. Оригинально я написал рассказ по английски а потом преводил. Завтра проверю.
Я так и понял. Интересно было сравнивать тексты. Особенно “Yeah” и “Да, почему нет” понравилось – получается, в английском слове больше оттенков, чем в однозначном “да”.
В Америке все перепутано. Но Андрея не испанского происхождения. Вплетание испанских слов в данном случае – это оскорбление. Указание Джеку на его низкий класс. Потому что мексиканцы и другие латинос в основном делают черную работу. У неё была длинная машина – banana boat. Но без перегородки. Что-то в этом роде этой.
Все же это выдуманное. ))) Я написал его для моего младшего сына. Когда ему было лет 17 он слишком много говорил о том какой он пимп.
Yeah, Yea По моему еще есть вариации.
Здесь по русски игра слов тоже теряется. По английски лесоруб – это lumberjack. And Andrea tells him “You are not just Jack, you are lumberjack”. Это намек на то что он такой большой и с выпуклыми мышцами.
Да, Джек малоинициативный, без воображения, и ленивый. Типичный Ванек. Но таких в Голливуде тоже много.