Шорты XXV шорт-лист

Мальчик сел на тротуар и в полной тишине закрыл глаза, напротив него вдруг остановилась женщина. Она опустилась и села перед ним на корточки. – Долго ты будешь здесь бродить? Тебя уже заждались.- говорила она тихо, но вполне отчетливо. – Кто вы?- спросил мальчик. – Можешь называть меня миледи, давно меня так никто не называл. – Почему вы здесь миледи? В этом городе уже давно не живут люди. – Почему это […]

София наблюдала за мечущимися горожанами из окошек своего подвала, думая о том, какие они все весёлые. А она на этом свете совсем одна. И ни кого рядом, кто бы согрел добрым словом. Безродная сирота, не нужная никому. Но напротив жил один неприметный человек, который любил её. Карнавал гремел музыкой и блестел множеством красок. Все танцевали, обнимались и целовались. Только София одиноко брела сквозь толпу, не желая участвовать в этом бесконечном

Наше путешествие по величественному русскому Северу продолжалось до долгожданной остановки в деревне Глазово на чай с пирогами, вся наша добрая компания уселась за большим столом под открытым небом, пьем Иван-чай, наслаждаемся красотой природы, вдыхаем сладкий воздух и вдруг ко мне подбегает радостный Елисейка, мой сынок, протягивая небольшой букетик из пяти желтых цветов, со словами: «Мамочка это тебе!», я таю, но понимаю, что они непростые и аромат удивительно нежный, как жалко

Михаил, инженер научной группы, так и не смог уснуть. Без десяти четыре он вышел из каюты на палубу. Ночь была теплой, на море штиль, с неба на него смотрели звезды. Вдали, справа по борту, тянулась цепочка огней острова Хонсю. Михаил поднялся на мостик, расписался в журнале у старпома и, глянув на дату: “21 июля 1984 г.”, вспомнил, что сегодня его день рождения. Двадцать пять лет – юбилей. Большой морозильный траулер

Маргарита Ивановна не глядя бросила ключи на тумбочку и наклонилась, чтобы погладить ластившегося к ногам кота. ― Что Бормошик, соскучился? ― ласково спросила она, попутно снимая сапоги. Сегодня выдался тяжёлый день. И пусть к чёрту идут те, кто считает, что с детьми крик не поможет! Сами бы попробовали провести хоть один урок у 7 “В”! Теоретики… Вышли бы седые, с трясущимися губами. А она вон ― ничего: уставшая, но всё

К сестре снова пришли друзья и Петька моментально нырнул в распахнутую дверь самой лучшей комнаты на свете. Всё в ней на самом видном месте, потолки высокие, стены в цветной мозаике. Если не включать свет, то в приятном полумраке можно увидеть много разных вещей. Вот виднеется большой корабль с разноцветными парусами. А на вершине высокой скалы, на которой очень удобно устроился Петька, находится один из самых отдаленных маяков в мире. Петька

На чердаке давно воцарилась пустота и холод. Есть буржуйка, но нечем топить. Спустится вниз? Сдаться на милость тепла и суеты или выбрать гордое одиночество? Укутавшись в старый плед, Марта обняла книгу, стала бережно переворачивать страницы. Голод привычно отступил. Гомон снизу сначала не давал сосредоточиться. Скорее перелистнуть страницу! За окном тарахтел мотор. Еще одна страница – стихло и на улице. Завывание вьюги, урчание в животе, стук голых веток – все сливается

Как-то раз Чехов сказал «Если боитесь одиночества, то не женитесь». Да ну Вас, Антон Павлович! Женился. Теперь дома прыгают четыре сыночка и лапочка дочка. Желание собрать чемодан, сменить паспорт и уехать на другой материк все чаще всплывало в моей голове. Вот бы денёк провести взаперти, пока жена гуляет с детьми. Постучавшись в дверь, они бы услышали «Никого нет дома!». Я ждал возможности побыть один дома, как праздника. В марте того

– Сидижжь? – жужжал мне мимолётный шмель. И тут же в высях испарился. Я? Я, да, сижу. А что ещё мне делать? Коль не нашел призванья своего. И всё, что сделал в жизни я своей – родился. А толку? Родителям то хорошо – они исполнили свой долг и устранились. А я зачем? Вот шмель, который вечно пристает, он явно ведь «зачем». Цветы он опыляет – счастлив тем. Ну или солнце,

От белых лилий по комнате плывёт тяжелый сладкий аромат. Я зажигаю две свечи в высоких подсвечниках, разливаю по бокалам шампанское. Чин-чин, любимый! За седьмую годовщину нашей встречи. За твою первую улыбку – смущённую и дерзкую. За лилию, что ты подарил мне тогда. С тех пор мы отмечали этот праздник каждый год. Помнишь, любимый? Пили шампанское, смеялись, танцевали, целовались, как подростки, до опухших губ. А потом ты брал меня на руки