Конкурсы

— Что за чушь вы несёте! — не выдержал кузнец и сверкнул глазами в сторону местных выпивох, которые строили самые невероятные догадки о незавидной участи дочери торговца, пропавшей накануне своей свадьбы. — Прекрасную Табиту погубил “Пегас”. Гости таверны как по команде затихли, а кузнец зловеще продолжил: — Легенда гласит, что капитан “Пегаса” Фордж был убит скоропостижной кончиной своей невесты. Тогда он приказал залатать паруса тканью, что осталась от её свадебного […]

Белоснежная парусная яхта напугала отдыхающих на море. Явилась из ниоткуда, словно мираж. Ахнули все. Загорающим на берегу, на теплом песочке, показалось, что даже коснулась килем голов плескающихся в воде. За минуту всех как ветром сдуло с пляжа. Обслуживающий персонал отеля, как мог, успокаивал людей, мол, перегрелись на солнце – чего только не померещится. Типа, пойдемте, посмотрим. Пошли, посмотрели, яхты не было. Посмеялись. И когда страсти улеглись, все снова потянулись к

Осень. Утро. Мелкий дождик. Кладбище. «Я лежу здесь. Это моя могила, сверху лежит плита. На ней написано чужое имя. Она приходит на мою могилу, смотрит на нее и молчит – моя убийца. Я не знаю, зачем она меня убила и почему я лежу под чужим именем, но хочу разобраться. Всё надо вставать. Нужно выйти из мрака. Получилось. Я уже НАД могилой». Он смотрел на небольшую воронку возле своего захоронения. К

Предрассветный туман клубящейся стеной стоял у берега. Из-за горизонта выглянул краешек солнца. Лучи, протиснувшись между двумя далёкими тучами, узким лезвием ворвались в вихрящуюся кисею, наполнили туман объёмом, словно из белесого сумрака надвинулась светящаяся громадина. Всё окружающее застыло, опустилась звенящая тишина и, вдруг, едва слышно зазвучал вальс. Клочки тумана закачались в такт музыке. В полосе прибоя появилась фигура пожилой дамы. – Мама, мама, ты видишь? – округлила глазки девочка. Молодая женщина

Эта история началась в Марсельском порту. Моряк, вернувшись из рейса, узнал, что невеста изменила. Хотел убить salope (суку) – не смог. Себя? Не хватило духу. Душной ночью в кабаке « Dei Gratia» за его столик подсела рябая блондинка. После двух бокалов эля моряк «поплыл». – Могу я ещё что-нибудь сделать для вас, madame? – заглянул в её чёрные зрачки и «отдал швартовы». Так он встретил Суккуба. Бес разврата скрывался под

Море вполне оправдало его ожидания. Бескрайнее, синее, как будто небо. И он за штурвалом собственной яхты, под белым парусом, почти нагой. Здесь некого стесняться, здесь нет условностей, здесь ты наедине с вечностью. Сергей с детства мечтал, как отчалит от скучного берега где-нибудь в Средиземноморье и отправится вдаль, к своей мечте, конкретно так и не оформившейся вплоть до сегодняшнего полудня, когда он услышал Песню. Женский голос зачаровывал, сводил с ума, бился

— Вот, сэр, здесь его и нашли, – почтительно проговорил слуга, открывая двери в парадную комнату с большим камином. Джеймс Барри окинул ее взглядом: массивная мебель, высокие окна и огромное полотно над каминной полкой, изображавшее белопарусный фрегат, покоряющий крутую волну. Его дядя сэр Эдвард Барри издавна слыл авантюристом. В молодости он был офицером британского флота, и побывал практически во всех частях света, включая Новый. Правда, злые языки поговаривали, что на

Джек вторые сутки гнал по бетонке, тянущейся вдоль побережья океана. Ехал куда глаза глядят. А куда им смотреть – вперёд, в высвеченную фарами разметку дороги. Ехал ночью – меньше лишних глаз. Утром съехал с шоссе в небольшую рощицу, перекусил пачкой крабовых чипсов, запив баночным пивом, болтавшимся на заднем сидении. Опрокинув кресло, попытался поспать. Сон, или не сон? Сухопарая рука, треплющая затылок. Загорелое нагое тело с небольшими шрамиками подтяжки на коже.

Кораблик – снасти, как гитарные струны, паруса в голубую полоску – Женьке подарил папа. Женька тогда так и замер у витрины: в его пятилетней голове не укладывалось, как корабль поместился в бутылку? Дома мама ахнула: – Ну ты нашёл, что ребёнку купить! И убрала кораблик на верхнюю полку книжного шкафа, до которой Женька даже со стула не дотягивался. *** Море людей в чёрной одежде шептало, волновалось, приглушённо всхлипывало. Посреди него,

Я едва плыл по пустоте. Вдали так же лениво плыла белая тряпка. То был парашют, хотя сейчас он больше походил на надутый парус. Только почему белый, а не оранжевый? Точно помню, что на подготовке он был оранжевым. Но разве теперь важно? Мне им уже не воспользоваться. Никому. Где остальные? Вряд ли выжили. Нас так упорно готовили ко всему, учили не бояться смерти, но это оказалось труднее, чем спать в микрогравитации.