Рассказ №21 Кракобой

Рыхлая туша кракена появилась над бортом. Щупальца, похожие на варёные сосиски, бестолково лупили по палубе. Так начался очередной день на «Стелле». За секунду того, как сигануть в море от ужаса, я сообразил, что происходит вполне организованное действо. Над палубой раздался громовой голос капитана. В башку кракена ударила струя водяной пушки. Я успел разглядеть широко раскрытую, будто в вопле, алую пасть чудовища. Нелепо взмахнув щупальцами, кракен плюхнулся в море. А матросы деловито и слаженно задвигались по судну. Только сейчас я приметил десяток жестяных ящиков, из которых матросы доставали замороженные свиные туши и деловито бросали их за борт. Море вокруг корабля забурлило, в нос ударила неимоверная вонь.
Я нырнул в каюту за блокнотом, и через мгновение был рядом с капитаном. Семён Ильич Нестеров раздавал команды:
– Боевую тревогу отставить! Расчет водяных пушек, оставаться на местах, держать тварь на прицеле! Команда палубной подачи, аврально к левому борту! Боцман, поднять из трюма пятнадцать туш! Рулевой, лево на борт, малый ход, отводим корму! За борт их, ребята, не кучно, растягивай угощение! Промыть палубу от слизи, вентиляторам полную мощь! И смотреть в оба, где одна тварь шляется, там и вторая недалеко!
И впрямь, щупальца появились над двумя бортами, такие же неловкие. За ними – головы кракенов. Один, второй, третий. Заработали все пушечные расчёты. На палубе кипела работа. Одни матросы сбивали чудовищ, другие – прикармливали. Я дождался, пока натиск морских тварей заметно спадёт, и задал вопрос – что, собственно, происходит? Семён Ильич не обернулся, дёрнул плечом, будто отгоняя назойливую муху, гаркнул еще несколько приказов, наконец, утерев со лба пот, повернулся ко мне.
– Надоел ты мне, спасу нет, – беззлобно сказал он. – Ну давай, пиши свою репортажу или как оно там, – кивнул на блокнот. – Прикармливаем кракенов, чудищ глубоководных. Чтобы сытыми были и довольными.
Я хмыкнул, всё еще не привыкнув к чувству юмора капитана.
– Сам подумай, башка бумажная, как большой кракен появится, если мы весь молодняк выловим, а? – Семён Ильич загнул палец на своей огромной, как ковш экскаватора, лапе. – Побьём мелюзгу – большая мамка проснётся, и покрошит все суда в округе. – Загнул второй палец. – Чем потом живиться? С малышей не больше тонны мяса срежешь, а со взрослой твари – триста!
Капитан перечислял все преимущества его подхода. Молодняк прикормить, еще и подлечить: в свиные туши зашивали ампулы с антибиотиками и стимуляторами роста. Сертифицированный препарат из самых недр московских лабораторий. Болеют ведь: язвы, грибок, вирусы. Из десяти выживают три: один на переработку, остальные – непригодные. От всей той грязи, что в море сливаем. Десять-пятнадцать лет, и не останется кракенов, переведутся.
– Не боитесь секретом делиться? – всё же задал я вопрос. Зная, что у компании Нестерова в аренде громадные угодья, и кракобои свои профессиональные секреты хранят рьяно.
– Не понял ты, книжная душа, – выговорившись, устало заявил Семён Ильич, и начал загибать пальцы по новой: – «Экология» – слыхал такое мудрёное слово? Или вот – «разумное потребление биологических ресурсов»?
Хороший мужик – Нестеров. Месяц на «Стелле», и не устаю удивляться особому мировоззрению на первый взгляд бесхитростного, как паровой котёл, капитана. Крут с экипажем, капризен, но бесконечно мудр в своём деле. И совсем не прост. Знает все повадки кракенов и следит за последними исследованиями.
Тем вечером мы вышли из нерестовых вод, и капитан выложил правду. Не просто так я оказался на корабле, по заказу – заплатили редактору. Донести нужно до общественности и правительства: как раньше – не получится. Вышло время, иссяк ресурс. Разговор смазала бутылка бренди, к донышку которой Семён Ильич, засыпая на диване, бормотал «И вообще-то они разумные». Но проспали мы не долго, по ушам ударил такой визг, что алкоголь и сонливость смело, будто и не было. Сирены! Целая колония, не меньше ста особей. Той ночью мы перебили их всех, а островок сожгли напалмом. Не удержался и подколол Нестерова:
– Они ведь тоже разумны, доказано.
– Вонючее мясо, – отмахнулся Семён Ильич, – кракен лучше.