Шорты ХХХ шорт-лист

Она играла на гитаре и пела в переходе метро. Худая, в старенькой куртке. Вокалу учила воспитательница. Инструмент освоила сама, когда наступило совершеннолетие и за ней закрылись двери детдома. Другой работы не нашлось. Комнату снимала в общежитии. Квартиру так и не дали. Напротив остановился парень. Дослушав песню, он положил купюру в кепку, лежащую у её ног, и исчез в толпе. Внезапно она увидела на полу, где стоял парень, кошелёк. «Потерял. Мне […]

Брандмайор города Н-ска Иона Маркович Удалов, проснулся в десятом часу утра в лучшем настроении и кликнул кухарку Анюту подавать завтрак. В столовой его взгляду пристала галерея блюд: окорок, сельдь в соусе, пирог, кильки, огурчики, семга, капустка, студень, разного рода зелень, булка хлеба, масло, кофей и запотевший графинчик. Устроившись за столом, брандмайор залюбовался в окне своим детищем: новой каланчой. Мысли его переключились на работу и вдруг вспомнился недавний случай. В доме

В церкви творилось что-то невероятное. Знаки Антихриста витали под ярусом, зависали над папертью, создавали как в калейдоскопе узоры, отражались на церковной утвари. И самое ужасное, светились на лбу у монашек. Святая вода не помогала. Отец Петр, нашептывая молитву и с крестом в дрожащей руке метался по углам с криком: «Изыйди Сатана!». *** – Расстроил ты меня, Петр! – пробасил архиерей. – Владыко! Поверь, бесов изгонял! – Прекрати! Бесы у тебя

Тук-тук-тук. Сердце бешено бьётся. Решительная радость. Или радостная решимость. Голову не волнуют тонкости явлений, когда на шее толстая верёвка петли. *Ожидание подарков. «Засверкай огнями, ёлка!..» Она споткнулась. Строгий взгляд мамы. «Я вспомню. Я не подведу». Подвела. А потом ещё не раз. И ещё не раз «Мама, не бей!» Тук-тук. Петля скользит, туже обнимая шею. Тело помнит совсем другие объятия. Глубокий вдох. *Пахло дождём. Прижалась к Его спине. Харлей пел о

В очередь на исповедь долговязый встал последним. Большинство уже покинуло храм, и бабка Мария собрала последние свечные огарки, а батюшка и долговязый всё разговаривали. Для отца Дионисия исповедь приобрела неожиданный поворот, когда прихожанин представился налоговым инспектором. Батюшка гладил золотой крест на обтянутом фелонью животе и, смиренно склонив голову, кивал и слушал. Слушал про нецелевое использование средств и сокрытие операций по использованию пожертвованного имущества и что «бог велел делиться». Целовать руку

Силы стремительно таяли, обмороженное тело ломило от боли. Но Дима неимоверным напряжением воли заставлял себя двигаться сквозь лютую метель к вершине. Шаг. Еще шаг. – Зачем тебе это? – выл в уши жуткий голос. – Кайлас ни кому не покорить. Сдайся! Но альпинист лишь крепче стиснул зубы – не сдамся. Искушение вернуться гонимым ветром в лагерь было слишком велико. Но принять поражение, гордость не позволяла. Жена и сын ждут его

Легкий ветерок нежно щекотал юное лицо девушки. Ее возлюбленный безмятежно спал на пушистой траве, а отец осматривал свои владения. Все было прекрасно, но её тревожили слова отца о запретном деянии. Почему нельзя? Что будет, если..? Вдруг что-то мелькнуло в кустах, и она почувствовала чье-то присутствие. – Иди и возьми то, чего желаешь. Ничего не будет. Сердце застучало сильнее, жар ударил в голову и сознание немного помутнело. Было страшно, но любопытно.

“Только гляньте, какой отсюда вид! Обзавидуешься! А какой простор! И такая лёгкость! Ой, не начинайте. Знаю я ваши только туда и обратно. Ага, как же. Как-то вляпалась в такую муть… Ох, намучилась, пока выбралась. Скитания фотона в недрах звезды – просто мимолётное заблуждение. Волонтёром? Слово-то какое диковинное. Чего только не придумают, лишь бы на халяву. Кто, если не мы? И это проходила. Сколько не помогай, всё равно мало, плохо, недостаточно

Милый, милый мой мальчик, знал бы ты, как мне больно писать это письмо. Ужасно, что мы довели до такого. Как же нам быть? Дочитай, дослушай. Вспомни, вспомни же, как нам было хорошо вместе. Помнишь, тогда, летней ночью под дождём? Когда напились до беспамятства? Или там, на самой кромке водопада, когда ты соврал, соврал о своей любви? Вспомни же дни деревенские, напитанные ароматами свежего хлеба, парного молока и шалфея, когда ты

Вспышка! Светящийся силуэт поднялся из центра пентаграммы. У меня захватило дух: заклинание сработало! Хмыкнув, Владыка Ада ткнул в линии на полу: – В Фауста играем? По интернету связаться не судьба? Двадцать первый век всё-таки. Осклабился: – Ладно, замнём. Творческая натура, понимаю. Ну, так чего изволите пожелать за бессмертную душу, шер ами? Пересохшее горло пищит: – Хочу побеждать на литературных конкурсах! Чтобы читали, понимали, наслаждались… Он прищурился: – Дисквалификация участников, превращение