ШОРТЫ. XXXVIII шорт-лист

Белый потолок. Взгляд скользит ниже. Стена. Циферблат. Черная стрелка указывает без пятнадцати восемь. Неужели он опоздал? Теперь он смотрит по сторонам, но кроме молчаливых соседей, спрятавших лица под белыми капюшонами, никого нет. Все тихо сопят и шипят что-то себе под нос. Нужно выпрямиться, так она должна его заметить. Секунда. Две. Он видит несколько француженок, но среди них нет его знакомой. Одна из них такая пышная, что перекрывает собой дальнюю часть […]

— Не долетит! — Посмеивался Толик. — Но я не слушал. — Утяжелю нос, изменится центр тяжести, и самолетик спикирует прямо в ее окно. — Ты технарь что ли? — Типа того, физика и механика материалов. — А у меня семь классов, — сосед по палате заржал. — Нашел чем хвастаться. — Спорим, я быстрее ее закадрю? — Ну-ну… — Не веришь? Еще до выписки за мной прибежит! *** Тот

В семь утра шестого июня на улице Мира сонная муха вылетела из открытого окна дома номер пять, где Лия и Марк ежедневно проходили мимо друг друга, уткнувшись каждый в свою книгу. Спустя час Марк перечислял на доске причины развития некроза, а Лия в соседней аудитории слушала лекцию на тему «Гештальт-терапия пары». В тот жаркий день, что-то пошло не так. Накануне было объявлено о сборе студентов-выпускников в спортивном зале. Ректора долго

Солнце заливало светом маленькую уютную дачку. – Какая красота! Этот старинный домик у моря как с открытки, правда, милый? А сколько удивительных картин внутри, – восхищалась молодая женщина, а ее спутник хранил угрюмое молчание, – От чего же такое чудное место пустует? – обратилась она к риэлтору. Тот помялся и нехотя проговорил: – Говорят, этот дом с характером. Если его не устраивают жильцы, в нем постоянно что-то ломается. Владельцы дачи

Вначале она казалась толстой. Не хотелось тратить на неё много времени, но… страница за страницей «посмотреть одним глазком» превратилось в упоительное путешествие. Серые будни отошли на второй план. Неважными, тусклыми тенями мелькали ежедневные дела, заполненные безразличными людьми. Каждый день превратился в бесцветную липкую патоку, через которую я добирался в свои вечерние свободные часы. Где, поставив на прикроватный столик ароматный кофе, забравшись с ногами под плед, открывал на закладке книгу. Открывал,

Манхэттен окутала ночь. Наступило 11 апреля 2007 года. В доме на 42-й улице в спальне на кровати лежит старик. Он укрыт лёгким одеялом, но его лицо покрыто каплями пота. Он чувствует, что умирает. Голова разрывается от боли, хотя после падения со ступенек прошло две недели. Старость не позволит пережить травму. В сознании проносится судьбоносный момент жизни… … 14 февраля 1945 года. Дрезден. Ему двадцать два. Он стоит в шеренге военнопленных

После обеда Вера Ивановна хотела убрать со стола, но внучка велела идти отдыхать. Сквозь дрёму Вера Ивановна слушала, как Оля хозяйничает на кухне, и улыбалась. Теперь, когда внучка поступила в институт и переехала к ней, ей будет и легче, и веселее. Через час Оля приоткрыла дверь. – Не спишь, бабуль? – Заходи, милая. Вера Ивановна села, поправляя седые волосы. В руках у Оли была обтрепавшаяся по краям картонная папка с

Говорят, что в институтах одна сплошная наука, романтики нет. Работала я в университете. Так у нас там много романтических историй случалось, особенно с пожилыми профессорами. Ну, возраст, сами понимаете. Как говорится, последний лист календаря, и всё улетела молодость, не догнать. Так вот, произошёл у нас забавный случай. Один профессор, Василий Михайлович, мужчина серьезных лет, женился на молодой аспирантке. Ох, уж эта любовь, что она с учеными мужами делает представить сложно.

– Мам! Тут какой-то конверт из книги выпал. Похоже, самодельный. Написано: “Открыть в далёком-предалёком будущем”. Немолодая женщина с недоумением вскрыла пожелтевший конверт. Разглядывая жёлтый высушенный лист Вяза, на её лице проступила одна из тех улыбок, которые заканчиваются слезами… Парнишка опустил в большую лужу свёрнутый парусником опавший лист. Листик, подхваченный ветерком, устремился рассекать водную гладь, но опрокинулся и утонул. Белокурая девчонка, сидя на парковой скамейке, теребила косу и мечтательно глядела вдаль.

Конец ноября. Двадцать седьмое, если быть точной. Тебя нет уже чуть больше месяца – сорок три дня и 8 часов. В доме пусто и холодно. А на нашем дереве остался лишь один лист. Совсем недавно мы вспоминали юность. Ты помнишь, как предложил посадить дерево? Я помню: «Оно будет хранить наши чувства. Выберем то, которое проживёт века!». Вот только… Люди столько не живут. Прошел сорок один год со дня свадьбы. Наши