ШОРТЫ. XXXXI шорт-лист

Главный редактор метался взад и вперёд, теребя двубортный пиджак, переливающийся всеми цветами радуги. – Защита прежних свобод набила оскомину у публики. Нужна новизна, драйв, эпатаж! Какие будут предложения? – Отстоим права дышать через задний проход, – просвиристел напомаженный молодой человек. – Смело, оригинально! Экологи могут возражать, но есть перспектива бизнеса по производству фильтров, так сказать, “на вдох-выдох”. И нам перепадёт неплохой куш. Ещё? – Вот запрос общества: ездить на работу […]

– Итак, на завтрак предпочту немного спаржи, а к ней изысканный соус, так уж и быть, на ваш вкус, – сказал седовласый, с розовой тонзурой посреди благородных кудрей. – Истребую покрывало тончайшего папируса на ложе из черепаховых панцирей. К этому ещё умелого флейтиста, услаждать слух, и ванну, благоухающую смирной и розами для расслабления усталых телес. Ровно как в достославных термах Рима и благородных уборных Вавилона, – тут он поправил сползающую

У меня в кухне живет Фея Воды. Она меня любит. А я люблю ее. Первое головокружение в кухне я испытал лет десять назад. Наклонился к мойке, чтобы сполоснуть чашку… и меня повело вбок. Чуть не упал. Это стало повторяться через день, и я тревожился – а вот йопнусь башкой об угол стола? Потом вдруг понял: там, в глубине водопровода таится некая сущность, которой я небезразличен. А что – я родился

В трамвае номер пятнадцать ко мне подсел педофил. Мне было восемь лет, я ехал в библиотеку. В те времена никакими извращенцами не пахло, люди свободно отпускали детей в школы, в кружки, в библиотеки. Рядом со мной сел дедушка в красивом плаще цвета дыни. Ему было лет шестьдесят, я запомнил круглые глаза и темно-синюю шляпу. Хороший мальчик сказал он и приобнял меня правой рукой. Когда трамвай повернул, его ладонь скользнула мне

Человек Рассеянный был прекрасным человеком. Умным и честным. А еще имел славное имя, которое в буквальном переводе означало «Тот, который будет смеяться». Правда, смеялся он мало. Он представлял классический тип ученого педанта — скупого на эмоции и безнадежно серьезного. Постоянно думал о науке, являясь кудесником и чароплетом. Такие не смеются. Тем более, рассеянные. Как можно надеть вместо шапки сковороду? Или, не отрываясь от рукописи, варить часы, засекая время на яйце?

Она шла мне навстречу легкой походкой, звонко цокая каблучками по новенькой брусчатке Собянина. – Леша? Ну, вот мы и встретились, друг по переписке, – улыбнулась Соня. – Твои оранжевые кроссовки будут не очень уместны в консерватории. – Консерватории? – изумился я. – Да, – еще лучезарнее ответила Соня. – Перейдя в категорию тех «кому за…», я полюбила нетривиальные свидания. Она взяла меня под локоть на зависть седеющим ловеласам, глазеющим на