Конкурсы

Сеня сидел под лестницей и рыдал. Слезы капали на шерстку Армина. С другом было что-то не так. Он лежал на боку и тяжело дышал. Армин жил в детдоме на птичьих правах. Точнее, на хомячьих. Сеня нашёл хомяка около мусорки. Сам ли шустрый зверёк устроил побег, или его просто выкинули – осталось загадкой. Питомец поселился под кроватью в пластмассовой коробке из-под лего. Неделю удавалось успешно скрывать нелегала. Найденыш был назван Армином. […]

Глухая ночь. Ждём сигнала к атаке. Стужа сквозит через расщепленные филёнки двери. Тьма ловит огонёк свечи мягкими лапами. Спать нельзя! Развлечение: Яша переводит страницы дневника, найденного в библиотеке занятого накануне замка. «О, бедная Анхен! Всё кончено. Иду в армию – без тебя, любовь моя, на этом свете ничто не держит. Надеюсь, прусского ядра или польской сабли не придётся долго ждать. А потом… потом мы, быть может, встретимся где-то там, в

«Ах вот как! Взять и запихнуть снежок за шиворот! Да ещё с присказкой этой дурацкой: «У кого за шиворотом снежок, тому только шмыго… дрыгло… , забыла как его, дружок!» А мне-то казалось, что я ему нравлюсь… Да мало ли что казалось… Мне казалось, а оказалось показалось!» Оля топала домой. Если бы существовала настроениерологическая служба, все окружающие получили бы уведомление о красном уровне опасности: цунами возмущения, штормовые порывы гнева и кислотный

Игорь Давыдов помнил, откуда родом, поэтому относился с уважением даже к журналистам, ищущим сенсации. – У вас удивительная история – мальчик из сила стал самым богатым человеком страны, – говорила рыженькая репортёрша. – Итак, вы хотите превратить сибирский лес в парк развлечений. Зачем? – Дети будут счастливы, – ответил Давыдов. Последовали провокационные вопросы – «сколько у вас внебрачных детей», «куда полетите летом», «когда встреча с президентом». Давыдов устало отвечал, а

Жил-был мальчик, здоровый, с ручками и ножками. Он ни капельки не страдал в семье: мама, папа, бабушки, дедушки, собака и даже младшая сестра – все очень его любили. А главное – никто не болел. Но так не бывает, чтобы у мальчиков не было никаких особенностей. Вот и наш златокудрый герой имел интересную отличительную черту. Он очень любил хвастаться. Хвастался мальчик всегда, везде и по любому поводу. Например, стоило только ему

Петька, понурив голову, брёл со школы. Он не замечал ни растяжек через дорогу «С Рождеством и Новым Годом!», ни ярко украшенных витрин, ни задорно мигающей ёлки на площади. Занятия второй смены давно закончились, а идти домой ой как не хотелось. Петька старался не думать, что его ждёт, но предательские слёзы так и катились по щекам. Он остановился перед очередной витриной и уставился внутрь невидящими глазами. «Всё, – подумал Петька, –

Наступил сезон зимних каникул, и Варя решила реализовать свою давнюю мечту — побывать в столице. Приехав в Прагу, она сняла небольшую комнатку на окраине и отправилась гулять по центру города. Ей нравилась атмосфера праздника. Киоски и магазинчики рождественской ярмарки мигали разноцветными лампочками, заманивая покупателей. Она остановилась у витрины с игрушками и стала ими любоваться. Внезапно в отражении она увидела человека. Повернулась и замерла. Перед ней стояла старуха, походившая на ведьму

Сидя за праздничным столом в ожидании боя курантов, Скромняшев ломал голову над клочком бумаги в руке: подойдёт ли такой или нет? И если всё получится, то как это возможно? До недавнего дня любые загадки давались ему сходу. Заходил ли на работе спор про двоичную систему или же про поиск Полярной звезды по созвездию Кассиопеи, Скромняшев тут же знал верный ответ. Но появившаяся в офисе пару месяцев назад Яна поставила его

Январь 1943 года встретил территорию лагеря «Шталаг III-C» в Кюстрине крепкими морозами. Царства холода, голода и болезней объединились, чтобы проверить на прочность бельгийских, британских, советских, французских и югославских солдат. Смертность росла ежедневно. Фашисты не церемонились с пленными, беспощадно истязали их за малейшие провинности и выдуманные нарушения. Ради забавы охранники любили стрелять по живым мишеням, а в карцере замораживать «провинившихся». Только в медицинском блоке люди ещё верили в чудеса. Здесь работал

–Чудо! Чудо! – захлопали в ладоши дамы, качая высокими париками. Бергер представил всем на обозрение маленький кусочек золота, только что выуженный щипцами из недр тигля с ртутью, кипящей вперемешку с серой, которую алхимик до сих пор подсыпал в бурлящий металл. – Истинное чудо сотворили вы, герр Бергер, – пожилой граф украдкой вытер умильную слезу кружевным батистовым платком. – Сколько я не пробовал сам, у меня получалась лишь киноварь, – посетовал