Рассказ №10 Карлуша

На дворе смеркалось. Дед Макар сидел на крыльце своего дома, курил папироску и смотрел, как последние солнечные лучи скрывались за горизонтом. Внезапно краем глаза он уловил какое-то движение. Кто-то перемахнул через забор его огорода и скрылся в кустах разросшейся вдоль забора вишни.
Дед испугался. Что за незваный гость пожаловал? В кустах началось 2копошение. Эх, жаль, ружьишка с собой нет. Ружье у деда Макара было, а вот разрешения на его хранение нет. Поэтому он прятал его. В тех самых вишневых кустах, в которых и шуршал сейчас нежданный гость. Дед поднялся на ноги и с тревогой смотрел на кусты.
Гость в кустах также смотрел на деда, изучая обстановку. В конце концов он поднялся во весь рост и вышел деду навстречу.
– Дед, пусти домой, спрятаться надо, от ментов сбежал, – обратился к Макару гость.
Дед Макар облегченно выдохнул. Его воображение уже нарисовало чудище, которое пришло, чтобы забрать его старую душу. А тут бандит всего лишь. Дед отворил дверь и кивнул гостю:
– Заходи, прячься. Мне-то что. Мне не жалко.
– Дома есть кто? – спросил гость.
– Один я, – ответил дед.
Гость забежал в дом.
– Погреб есть? – спросил он первым делом.
– Конечно. А как же без погреба? – дед прошел в комнату, нагнулся и поднял крышку в полу. – Вон он, погреб, залазь.
Гость кинулся к дырке в полу и по старой деревянной лестнице спустился вниз.
– Дед, – обратился он к хозяину дома из погреба, – ты только меня не сдавай, ладно? Я тебе плохого не сделаю. Я не преступник, подставил меня кто-то.
– А мне оно зачем? – ответил дед. – Ну, сбежал и сбежал. Дело твое.
– Спасибо, дед. Ну все, закрывай крышку. Если что – никого не видел, ничего не знаешь.
Дед Макар закрыл погреб, вышел на улицу и закурил. На деревню уже окончательно спустилась ночь. Где-то вдали послышалась милицейская сирена.
***
Витька открыл глаза от яркого света, который просочился в погреб из поднятой крышки в полу. По лестнице спускался дед. Он протянул Витьке булку хлеба, кусок сала и чай, заваренный в банке. Витька с радостью накинулся на завтрак. Когда с едой было покончено, он обратился к деду с вопросом:
– Тебя как звать?
– Макаром, – ответил дед.
– А меня Виктор. Спасибо, дед Макар, что приютил и накормил.
– Да, чего там, – отмахнулся дед. – Накормил и накормил, делов-то.
Дед Макар достал папироску, закурил сам и дал закурить Витьке. Оба сладко затянулись едким дымом.
– Чего побежал-то? – прервал молчание дед.
– Митрохина же знаешь? – начал Витька свой рассказ. – В той стороне деревни живет, недалеко от сельсовета. Пожар у него еще был в прошлом месяце.
– Ну, знаю, – закивал головой дед. – Слышал, погорел немного.
– Ну как немного, – не согласился Витька, – прилично. Пристройку новую к дому себе отгрохал. Да не успел отгрохать, как ее тут же и сожгли.
Дед Макар снова кивнул:
– Да, вот же ж, не повезло.
– Так вот, пристройку эту я ему строил. Я сам с Коробейниково, а Митрохин этот к нам ездит часто, кормами для животных торгует. Мы с ним пересекались несколько раз, а потом он узнал, что я плотник хороший и беру недорого, и предложил мне ему вот эту самую пристройку и забабахать. По цене сговорились, я и приехал. Жил у него в предбаннике, управился за три недели. А когда до расчета дело дошло, он мне и запел – то не так, это не так, тут ты, говорит, схалтурил, здесь придется потом переделывать. Да только нечего там на самом деле переделывать, все я хорошо сделал. Просто он сэкономить на мне решил.
– Да, это они такие, – согласился дед. – Как делать – так давай, а как деньги платить – так шиш.
– Вот-вот. В общем, я и так с него просил-то всего ничего, а он мне еще и с этих денег часть урезал. Короче, поругались мы с ним конкретно. Он на меня орал, я на него. Чуть до драки дело не дошло. Ну а в оконцовке я плюнул, взял то, что дает, хлопнул дверью да и ушел. Дай еще папироску, дед Макар.
Дед достал папиросу. Витька закурил и продолжил:
– На автобус в тот день я не успел, долго мы с ним отношения провыясняли. А следующий только утром. Ночевать мне тут негде. К Митрохину обратно возвращаться я не стал. Решил пешком идти. Как раз, думаю, к утру до Коробейниково и дойду. А может, подберет кто на трассе да подбросит. В общем, пока шел, темнеть уже начало, тут меня бобик милицейский нагнал, менты оттуда выскочили, скрутили, ну и началось: ты, говорят, пристройку Митрохину поджег, в тюрьму тебя будем садить.
– А ты что же, не жег? – удивился дед Макар.
– Да нахрен бы она мне сдалась? Нет, мне оно, конечно, было обидно, что с деньгами он так нехорошо поступил, но не до такой же степени, чтобы жечь.
– А кто ж тогда?
– Да откуда я знаю, кто? Кто-то взял да и поджег. В аккурат после того, как я закончил строить. И ментам же не объяснишь. У них-то все гладко стелется – ссора была? Была. Значит, мотив у меня имелся. Отпечатки мои на месте поджога есть? Есть. А как же им не быть? Я же там строил три недели. Там и на канистре с бензином нашли мои отпечатки. А ничего, что я этим бензином генератор заправлял?
– Так может, оно и не поджог? Провода, может, какие загорелись? – предположил дед.
– Может, и так, да только экспертиза установила, что это был поджог. А меня в кутузку посадили и бить начали, чтобы показания признательные подписал. Я на пятый день не выдержал и подписал. Завели дело, меня в город отвезли в СИЗО сидеть, до суда. А вчера повезли опять к Митрохину, под конвоем. Чтобы я следователю показывал, как пристройку поджигал, это у них называется “дача показаний на месте”. А на обратном пути машина у них заглохла. Полезли чинить. Я вызвался помочь. Меня из машины выпустили, наручники сняли, ну я и… того. Убежал.
– Убежать-то убежал. А толку-то? Поймают. Не будешь же всю жизнь от них бегать.
– А я всю, дед Макар, и не собираюсь. Мне бы с месяцок побегать. Меня вчера когда к Митрохину привезли, я смотрю – там Колька Кривой у него уже вовсю орудует. Тоже наш, с Коробейниково, паренек. В общем, Митрохин его теперь нанял заново пристройку забабахать. Я что подумал. Колька не такой резвый, как я. Ему не меньше месяца понадобится. Через месяц он закончит, а тут я приду, спалю ее к чертям и сдамся.
Дед посмотрел на Витьку с недоумением.
– А чего ты удивляешься, дед Макар? Раз мне один хрен в тюрьме сидеть – то лучше уж я буду сидеть за дело, нежели просто так. Верно?
– Чего ж тут верно? Дадут-то поди поболее.
– А, – махнул рукой Витька. – Ну, накинут сверху еще годик. Отсижу, черт с ним. Но хотя бы какая-то справедливость будет. Ни за что сидеть – это же пытка страшная. Я за месяц в СИЗО места себе ни находил. Получается, что я этому Митрохину сделал все как надо, он меня по деньгам нагрел, и мне же еще теперь в тюрьме сидеть. Не, так дело не пойдет.
– Ну, как знаешь, – развел руками дед Макар, – хозяин барин. Дело твое.
С этими словами дед встал и направился к выходу.
– Дед Макар, я еще у тебя тут в погребе посижу немного? А то там меня еще ищут, небось.
– Хочешь – сиди. Мне не жалко, – пробубнил дед и закрыл крышку.
***
Ближе к ночи дед Макар затопил баню и позвал Витьку помыться.
– Соседи меня не увидят? – насторожился Витька.
– Тут от дома до бани три метра. Не видно, – заверил дед.
Расположение действительно было хорошее. Баня рядом с домом, сразу за баней – большой дедовский огород, до ближайших соседей метров пятьдесят, не меньше. Баня была ветхая, доски все прогнили. Когда Витька, помывшись, вернулся в дом и спустился в погреб, дед Макар уже ждал его внизу, с ужином и бутылкой самогона.
– По сто грамм-то будешь? – спросил дед.
– Не откажусь, – ответил Витька.
После ужина, когда дед уже засобирался на выход, Витька обратился к нему с предложением:
– Слушай, дед, а давай я тебе баню отремонтирую, у тебя же там какие-то доски хорошие лежат во дворе? А ты меня у себя подольше оставишь. На месяцок.
Дед Макар задумался.
– Чего ж нет, дело хорошее, – ответил он.
– Только я по ночам буду работать, чтобы не увидел никто.
– Можно и по ночам, – согласился дед.
– Ты мне завтра днем инструмент подготовь, а я завтра ночью и начну.
– Инструмент имеется. Куда ж в деревне без инструмента.
Следующей же ночью Витька взялся за дело. Строгал рубанком доски, пилил их в размер, пропитывал лаком. Сильно не торопился. На другом конце деревни Колька Кривой строил Митрохину пристройку взамен сгоревшей. Которую Витька планировал сжечь.
Делать этого Витьке не очень-то и хотелось. На Митрохина он особого зла не держал. Но и сидеть за чужие грехи Витька не горел желанием. Может, и суд по-другому на это дело посмотрит, думал он. А то, смотрите-ка, как у них все складно вышло. Мотив, отпечатки… А в этот раз вы какой мотив, интересно, найдете? За недоплаченные двадцать тысяч рублей мстить два раза? Да бред какой-то. Во втором поджоге Витька планировал сознаться, ничего не отрицать, рассказать все как есть. А первый он будет отрицать до последнего. Признательные показания выбиты под давлением, так и заявит.
***
На следующий вечер за ужином дед Макар рассказал Витьке, что в деревне завелась чупакабра.
– У Ереминых пять коз задушила и кровь всю повыпила. Это еще вчера было. А сегодня ночью уже у Сухоплюевых корова сгинула. Тоже следы от укусов на шее.
– Да брось ты, дед Макар, – не поверил Витька, – какая еще нахрен чупакабра? Колонок поди какой-нибудь.
– Ишь ты, колонок. Колонки кур давят. Корова им не под силу.
– Ну не колонок, еще какой-нибудь зверь. Тебе уж скоро сто лет в обед, а все в сказки веришь.
– Сказки не сказки, а чупакабра нет-нет да заведется. Не в первый раз уже такое.
– Ладно, верь, – не стал дальше спорить Витька.
Ночью он вновь пошел в баню и принялся строгать. Часам к четырем утра, когда Витька уже планировал закругляться, он вдруг услышал на улице страшный собачий лай и возню. Целая свора как будто грызла кого-то на улице. Это продолжалось пару минут, затем все стихло. Витька аккуратно, чтобы никто его ненароком не увидел, выглянул на улицу. Неподалеку от дедовского забора, в том самом месте, где Витька несколько дней назад проник к деду, на земле виднелись лужицы свежей крови. Видать, собаки растерзали здесь какое-то животное. Витька уже собрался было обратно, как вдруг в вишневых кустах он услышал чей-то жалобный писк.
– Ка-ул, ка-ул, ка-ул, – тихонько скулил не то щенок, не то еще какая-то живность. Витька пошарился по кустам и обнаружил диковинную зверушку. Кожа у нее была как у ящерицы, зеленого цвета, однако строением тела это скорее напоминало примата наподобие обезьянки. Имелся у зверушки и хвостик, с плавником на конце. Вдоль хвоста и по позвоночнику до самой шеи торчали шипы. Зверек обхватил обеими лапками вишневую веточку и дрожал от страха.
– Да, дела, – пробормотал Витька, взял зверушку на руки, обнял и погладил по голове, – Ну все, ну все, не скули.
В погребе он соорудил зверьку что-то наподобие гнезда из тряпок. Затем стащил у деда из холодильника немного молока, налил его в блюдечко и поставил перед зверушкой. Тот еще продолжал скулить, но уже не так громко.
– Тише ты, деда разбудишь, – сказал Витька.
Зверек словно его понял и скулить перестал. Он полакал немного молочка, затем улегся в гнездо из тряпок и вскоре уснул. Витька перенес гнездо со спящим зверьком в дальний угол погреба, туда, где дед не должен был его увидеть, когда в следующий раз принесет Витьке еду. Главное, чтобы не заскулил.
***
На следующий день дед Макар поведал Витьке занимательную историю:
– Люди ночью собак с привязи повыпускали. Чупакабры испугались. Так оказалось не зря.
– Почему? – спросил Витька.
– Загрызли собаки чупакабру.
– А с чего ты взял?
– Люди рассказали. Говорят, ночью лай слышали страшный. А под утро собаки останки какие-то непонятные грызли.
– Чем же они непонятные?
– Кожа зеленая, как у ящерицы. А кости большие. А ты не верил.
Витька сделал изумленное выражение лица.
– Ну что ж, теперь верю.
В голове его тем временем сложился пазл. Чупакабра-мама ночью бежала по деревне вместе с чупакаброй-детенышем. Чупакабру-маму загрызли насмерть собаки, а чупакабра-детеныш сумел улизнуть к деду в огород. Где его Витька и подобрал. Вот только что же теперь с этим чупакабренком ему делать?
За его “ка-ул, ка-ул” Витька прозвал чупакабренка Карлушей. Карлуша с первого же дня привязался к Витьке. Увидел в нем своего спасителя, кормителя и мамку. В одном лице. В еде Карлуша был непривередлив. Доедал за Витькой все то, чем кормил его дед. «И зачем вам кровь у коз пить?» – думал Витька. Впрочем, сам же и построил на этот счет теорию. Может, это у них как у комаров. Не для питания, а для размножения. Живут себе эти чупакабры где-нибудь глубоко в лесу, людям на глаза не попадаются, а как брачный период пройдет, так выходят самки в деревни, за кровью.
Но это все догадки. А на самом деле подрастет этот Карлуша, на кровушку его потянет, да придушит Витьку во сне. Впрочем, это тоже было только предположение. Не самое радужное. Пока же этот зверек никакой агрессии к Витьке не выказывал. Наоборот, все время обниматься лез. То за ногу его своими лапками обхватит, а на руки возьмешь – так и за шею.
“Каулить”, слава Богу, перестал. А то бы дед давно его вычислил. Лишь изредка так, негромко. На ночные работы Витька брал Карлушу с собой. Пока строгал да пилил, тот игрался где-нибудь рядом или щепки грыз. Зубки, видимо, резались.
Витька довольно быстро привык к Карлуше. И с каждым днем ему все тяжелее становилось на сердце. В тюрьму с собой его не возьмешь. А оставшись один – выживет ли зверек без Витьки?
***
Как ни старался Витька скрыть Карлушу от деда, но шила в мешке не утаишь. Через пару недель Витька проснулся от рычания своего питомца. Он стоял рядом с Витькой, ощерившись и издавая грозные звуки. А на лестнице, со сковородкой в руке, замер от страха дед Макар.
– Карлуша, фу, свои! – Витька поднялся на ноги, схватил Карлушу, отнес его в угол и накрыл тряпками. – Сиди тут!
– Крррл, крррл, – отозвался возмужавший за эти две недели зверек.
Витька обернулся к деду:
– Ну что, дед Макар, ты был прав: чупакабра существует.
– Витька, етить твою налево… – отозвался дед.
– Ну а что мне было с ней делать? – развел руками Витька и поведал историю появления Карлуши.
– Дурной ты, Витька, – заключил дед, выслушав Витькин рассказ. – С тюрьмы сбежал, Митрохина жечь собрался, еще и чудище приручил.
– Дед Макар, за чупакабру ты не переживай, я ее в лес отпущу.
– Конечно, отпустишь, куда ты денешься. В тюрьму с собой ее не возьмешь. А тут оставишь – так она меня сожрет.
– Да, дед Макар, ты прав. Сегодня ночью же и отпущу. Хоть прогуляюсь немного. А то устал уже – только твой погреб да баню и вижу.
– Давай, да, дело хорошее. На глаза никому только не попадись.
Вопрос выпуска Карлуши на вольные хлеба уже, конечно, назрел. Так как жечь Митрохина и сдаваться милиции Витька планировал дней примерно через десять. Зверек за две недели успел подрасти, зубки у него стали значительно острее, это Витька заметил, когда игрался с ним, и тот аккуратно прикусывал Витькину руку. На самом деле, до сегодняшнего утра Витька подумывал попробовать сбагрить Карлушу деду. Представить его как домашнего питомца, авось дед бы и согласился. Но сегодня стало ясно, что ни дед не примет Карлушу, ни Карлуша деда. А значит выход один – в лес.
Однако проблемы начались сразу же, как только Витька с Карлушей на руках вышел за пределы ограды. Карлуша, словно что-то заподозрив, начал скулить:
– Ка-рл! Ка-рл!
Витька, как мог, успокаивал зверька:
– Да ладно тебе, не верещи, прогуляемся немного. Ты же зверь, хищник! А не морская свинка какая-нибудь.
Карлуша вцепился в Витьку, обхватив его своими лапками и слегка, так, чтобы не поранить своего верного друга, выпустил коготки.
Витьке было невероятно тоскливо. Он лелеял надежду на то, что зверек какое-то время погрустит, но затем освоится в дикой природе. И навсегда забудет Витьку. Эх, знать бы только наверняка, а то ведь потом места себе не будешь находить. Как он там? Выжил, не выжил, освоился, не освоился?
Зайдя в лесную чащу, Витька опустил Карлушу на землю:
– Ну все, брат, пора прощаться. Дальше у тебя своя дорога, у меня своя.
– Ка-рл! Ка-рл! Ка-рл! – Карлуша вцепился в Витькину ногу, не желая его отпускать. Витька начал злиться:
– Ну что «карл», что «карл»?! Не можем же мы все время быть вместе! Как ты это себе представляешь?! Я человек, у меня своя жизнь, человеческая! Ты чупакабра, у тебя своя! – с этими словами он оторвал Карлушу от ноги и кинул его на несколько метров вперед. – Ну, беги! Беги в лес! Что ты на меня уставился?!
Карлуша опустился на землю, свился калачиком и обхватил лапками голову.
– Так и будешь лежать? – задал вопрос Витька. Карлуша не откликнулся. Даже “карл” не сказал. Витька тяжело выдохнул. Он развернулся и зашагал прочь. Но, сделав несколько шагов, резко обернулся, подбежал к Карлуше и схватил его на руки.
– Что за непослушное животное, – сказал Витька и поцеловал зверька. На обратном пути Карлуша еще сильнее вцепился в Витьку коготками.
***
После ночного похода в лес Витька еще больше привязался к зверьку. Он с ужасом представлял, как если бы не взял его обратно с собой, а оставил там, в лесу. Карлуше ночная прогулка также пришлась не по душе. По возвращении из леса и до самого следующего вечера он провел в обиде на Витьку. Не подходил к нему обниматься, демонстративно отказывался от пищи, не играл. Сидел тихонечко в углу. Когда Витька засобирался на ночные работы в баню, он свистнул зверьку и спросил:
– Ну что, работать-то пойдем? Или так и будешь дуться?
Карлуша выполз из своего укрытия. Витька присел на корточки и протянул руку зверьку:
– Ну что, мир?
Карлуша посмотрел на Витьку, затем подошел к руке и легонько ее укусил. Витька потрепал зверька по голове:
– Пошли давай.
А один раз Витька чуть не проспал. Поскольку работы были у него ночные, то и режим дня поменялся: днем – сон, вечером – завтрак, ночью – работа, утром – ужин. И на боковую. Будил обычно дед, приносящий еду. А в тот день дед сам задремал под вечер и Витьку покормить забыл. Так бы Витька дальше бы и спал, но чьи-то заботливые лапки принялись тормошить его по волосам. Открыв глаза, Витька увидел Карлушу, который тут же кинулся по лестнице вверх и замер у крышки, как бы намекая Витьке на то, что пора уже идти.
– Умный же ты зверек оказался. Да, Карлуша? – спросил Витька, собираясь.
– Кррл, – ответил Карлуша Витьке.
***
Спустя десять дней после ночного похода в лес Витька засобирался на ночные работы в баню. Ему было очень тревожно, поскольку он понимал, что сидеть в погребе далее смысла нет. Баню делать он уже закончил, последние дни ходил туда уже больше по привычке, чтобы в погребе не сидеть целыми сутками. Да и Колька Кривой наверняка уже все достроил и уехал. Пора было идти на дело, но останавливало Витьку одно. Точнее один. Карлуша. Что делать со зверьком? Витька не знал.
Внезапно наверху из комнаты он услышал голоса. Дед разговаривал с кем-то. Витька напрягся. Сидевший рядом Карлуша ощерился и тихонько зарычал. Через несколько минут крышка открылась, дед Макар спустился в погреб и прошептал Витьке:
– Сиди сегодня тут. Ко мне сын приехал.
«Вот это новости», – подумал Витька.
– Надолго? – спросил он деда.
– Шут его знает, – ответил дед, взял банку соленых огурцов и вернулся наверх, закрыв за собой крышку.
Витька поднялся по ступенькам наверх, вплотную к крышке, так, чтобы была возможность подслушивать разговор. Ему было важно понять из разговоров, сколько времени дедов сын собирается гостить.
– Ну че, отец, давай наливай скорее, тыщу лет с тобой не виделись! – донесся до Витьки грубый мужской голос.
– Несу, несу, – отозвался дед Макар.
– Вот так вот, отец, отмотал я срок немалый, ну сейчас вы у меня тут все попляшете!
«Ну и сынок», – подумал Витька. Впрочем, это было только начало. По мере опьянения сын, которого, как понял из разговора Витька, звали Жора, становился все более и более агрессивным.
– Я вчера у этой суки был, которая на меня тогда заяву накатала, все окна им в доме побил!
– Ну, что ж, сама виновата, значит, – соглашался дед.
– Какого-то хрена лысого встретил сегодня, к тебе когда шел, денег у него попросил, говорю – к отцу иду, сто лет его не видел, он мне че-то давай “бе, ме”, я его потом мордой об асфальт грохнул!
– Ну, это ты, необязательно было, наверное, – попытался возразить сыну дед Макар.
– Ты че, отец? С Жорой никто так не базарит! Тащи еще самогон!
Спустя час застолья Жора перешел в атаку на отца.
– А ты че, отец, передачки мне на зону не носил?
– Ну, я, это…- не нашелся что ответить сыну дед Макар. – Ты же мне, вроде как, это…
– Че ты там бубнишь себе под нос? За столько лет – ни одной передачки! Вот так ты, значит, ко мне относишься, да?
Следом раздался глухой удар. Видимо, Жора двинул деду так, что тот свалился на пол. Витьке очень хотелось вмешаться в эти посиделки, но его останавливало то, что дела эти внутрисемейные, а он, вроде как, этим людям никто. Но то, что он услышал далее, все-таки заставило покинуть погреб.
– Где ружье?! Куда ты ружье спрятал?! Я сейчас всех вас тут порешаю!
Оказавшись в комнате, Витька увидел, как Жора, здоровенный детина в наколках, сидит сверху на деде и отвешивает ему оплеухи. Схватив пустую бутылку со стола, Витька со всего маху разбил ее о Жорину голову. Жора обернулся:
– А ты еще что за хрен?
Оставив деда в покое, Жора встал и грозно двинулся на Витьку. Только Витька успел подумать, что против такого амбала ему несдобровать, как тут же почувствовал на своей шее огромные ручищи.
«Все, хана», – подумал Витька.
И в этот момент из погреба выскочил Карлуша и с диким визгом накинулся на Жору, вцепившись зубами ему в лицо. Жора заорал. Карлуша намертво вгрызся ему в нос и бил когтями. Амбал с криками принялся бегать по комнате, а затем выскочил на улицу. Витька кинулся за ним следом.
– Что за нахрен?! Помогите! Отец, помоги! – орал Жора не своим голосом, пытаясь отодрать от себя Карлушу, но тщетно. Зверек словно приклеился к нему намертво.
Подбежав к Жоре, Витька схватил Карлушу руками и начал отрывать его от Жориного лица, приговаривая: “Карлуша, ну все, ну все, отпусти его”. Через минуту Витьке кое-как удалось отцепить зверька от Жоры. Жора с окровавленным лицом выскочил за ограду и побежал по улице, продолжая орать благим матом. Витька схватил разъяренного Карлушу и убежал с ним обратно в погреб.
***
Следующим вечером дед спустился в подвал и сходу заявил Витьке:
– Тикать тебе надо, Витька, соседи вчера тебя засекли, когда вы с Жорой на улице дрались.
– В милицию уже доложили? – спросил Витька.
– Вроде нет еще. Ну, там, долго ли, сам понимаешь.
– А почему у тебя с сыном такие отношения странные, дед Макар?
– Так он мне, как тебе сказать… – дед замялся. – Сын, не сын. Ты тоже теперь мне уже как сын.
Витька все понял. Он уже не первый, кто таким наглым образом гостил у деда Макара. А одинокий добродушный дед всех принимал, как родных.
– Сегодня ночью иду, дед. Тебе баня-то понравилась, как я ее отремонтировал?
– Чего ж не понравилось, хорошо. Очень хорошо.
– Последняя просьба, дед Макар. Дай мне ружье.
– Зачем это еще? – напрягся дед.
– Не в людей, дед Макар, не в людей, не переживай – грустно ответил Витька.
После событий вчерашнего вечера Витька окончательно понял, что Карлуша без него не выживет. Этот маленький зверек, не успев появиться на свет, столкнулся с агрессивным миром, обрушившимся на него стаей злых собак, насмерть разодравших его мать. Карлуша понял, что мир – это зло и его появлению здесь не рады. Но нашелся тот, кто протянул ему руку, подарил свет, тепло и ласку. Это был Витька. И для Карлуши мир делился на доброго Витьку и злое все прочее, что Витькой не являлось. По сути, Витька и был его миром. И сегодня его мира не станет. Карлуша не выживет. И пусть он умрет рядом с другом, мгновенной смертью. Выстрел – и Карлуши больше нет. Чем в долгих мучениях без него. Или в схватке с милицией, которая приедет забрать его друга. Его свет, тепло и ласку. Его мир.
Дед принес ружье.
***
Ровно в полночь Витька вышел на улицу. В одной руке его была канистра с бензином, в другой – ружье. В кармане – спички, за пазухой – Карлуша.
Витька подошел к дому Митрохина. Новенькая пристройка, еще не заселенная, выходила прямиком на улицу. Витька присел рядом с ней на землю. Он достал Карлушу, прижал к себе и гладил.
– Ка-рлл, ка-рлл, – тихонько стонал от удовольствия Карлуша.
– Ну что, брат, вот и пора прощаться, теперь уже окончательно. И бесповоротно.
– Ка-рлл, – отозвался зверек.
Витька опустил Карлушу на землю и встал. Сначала Митрохин. Он взял канистру в руки и хотел уже было облить пристройку бензином, но вдруг его руки предательски задрожали. Весь план, который он вынашивал месяц, покатился кубарем. Витька начал понимать, что он не поджигатель. Никогда им не был и сегодня становиться им не хочет. Его дело строить. Это он любит, это он умеет, это у него хорошо получается. А поджигать…
Витька снова сел на корточки и обхватил руками голову. Карлуша прижался к его ноге.
Или все-таки поджечь? А даже если не поджигать, вечно бегать тоже не получится, надо сдаваться. А значит, Карлуша…
Витька встал, взял в руки ружье и приставил к голове Карлуши. Зверек ничего не понял. Он подумал, что Витька играет с ним, и весело обхватил лапками дуло. Витька медленно начал давить на курок. Раздался выстрел.
***
Витька зашел в дом. Его жена Настя тут же кинулась к нему на шею и поцеловала в губы.
– Любимый, – нежно сказала она, – как сегодня поработал?
– Нормально, – ответил Витька, – на днях закончим, следующий объект начнем строить. Как у тебя сегодня денек?
– Отлично. Иди мой руки, сегодня на ужин твоя любимая запеканка.
– Ура, – обрадовался Витька, – как же повезло мне с супругой.
Прежде чем отправиться в ванную, Витька заглянул в комнату.
– А как тут у нас Евгеша?
Маленький чупакабренок, увидев Витьку, радостно запрыгнул ему на шею и принялся играться с Витькиной шевелюрой.
– Растешь, Евгеша? Мамку-то слушаешься? Где мамка?
Карлуша выбежала из-под стола и обняла Витьку за ногу.
Вернувшись в родную деревню, Витька построил себе дом на окраине, подальше от любопытных глаз. Женился на Насте. Карлуша долго не хотела принимать его избранницу. Ревновала. Первое время они часами сидели втроем, рядышком. Через какое-то время Карлуша перестала рычать на Настю. Затем позволила ей себя гладить. А потом и вовсе поняла, что Настя свой человек, и полюбила ее. Конечно не так, как Витьку, но все же. Это Настя сказала Витьке, что Карлуша девочка. Увидела, когда решила ее помыть.
А потом Карлуша пропала. Просто ушла из дома, и неделю ее не видели. Витька весь испереживался. Чуть не запил от стресса. А затем она вернулась, и вскоре Витька с Настей обнаружили растущий животик. Витьке пришлось хорошо потратиться, купив несколько коз. А вскоре на свет появился Евгеша.
В ту злополучную ночь, когда Витька затеял совершить два очень мрачных дела, он понял, что не сможет сделать ни того, ни другого. Направив дуло ружья к Карлушиной головке, он чуть не сошел с ума. Пальнул в воздух. Затем схватил канистру с бензином и со всего маху кинул в железный забор Митрохина. Карлуша испугалась шума, юркнула Витьке за пазуху и свернулась там комочком.
На шум выбежал Митрохин.
– Е-мое, Витек, ты как здесь оказался? – кинулся он к Витьке, который сидел на земле, закрыв лицо руками.
– Витек, ну ты меня это, извиняй, – сказал Митрохин. – Кто же знал-то? Мы просто с тобой поругались, а потом у меня вдруг резко пожар, вот на тебя и подумали. А вчера этого бандита задержали, Жору. Он тут бегал по деревне с окровавленным лицом, кошка ему какая-то всю морду расцарапала. Жора этот несколько лет назад уже начудил у нас в деревне. Людей ходил грабил. И в мой дом тоже залез. Его поймали, посадили, а тут недавно он вышел, вернулся и давай всем мстить, кто тогда на него заявление писал. Сухоплюевым стекла выбил, Арефьева избил до полусмерти, а меня вот, видишь, поджег. Он тут два месяца уже, оказывается, орудовал. У нас да в соседних деревнях. Но это вчера только стало ясно, когда его задержали и он в милиции уже во всем признался. Я искать тебя хотел, чтобы извиниться, а ты вот, сам пришел. Я тебе все деньги заплачу, о которых мы договаривались.
Мне же этот Колька тут понастроил, не зря вы его у себя в деревне Кривым прозвали. Переделывать тут кучу всего после него. Я когда увидел, тебя потом добрым словом вспоминал и жалел, что не все тебе заплатил. Я заплачу, Витек, корма вот сейчас продам и заплачу.
Витька поднялся на ноги.
– Ладно, заплатишь. Потом. Как деньги будут – заплатишь. Ну все, бывай. Это. Ружье отдай деду Макару. Знаешь же такого?
– Знаю.
– Вот ему отдай. Я у него взял, так, побаловаться, по бутылкам пострелять.
– Отдам, Витек, не вопрос.
– Ну все, бывай.
Витька отправился в путь. Пешком. Он погладил Карлушу по голове.
– Все, Карлуша, домой идем. Домой. Теперь все у нас с тобой будет хорошо.
– Каррл, каррл, – отозвалась Карлуша.