Контраст-3. Второй этап

Пьяным за борт “нырнул”, Плыть уже нету сил, А корабль давно во тьме канул. И кричать мочи нет, Да услышит ли кто? В голове кружит мысль, что пропал он. Кто-то в ноги толкнул, И подставил плавник, Над водой слышен стрёкот дельфина. Обхватив гладкий бок, Как в тумане он плыл, Пока ног не коснулась твердыня. Мокрой мордой в щеку, Ткнулся добрый дельфин, Закружился, резвясь и плескаясь. И стыдливо погладил его гарпунёр. […]

Тук… Осталось четыре удара, Точит изнанку сознания грусть: Мне наконец придётся устало Тихо на труд своей жизни взглянуть. Тук… Как прекрасно сияет Каррара, Месяцев девять искал лишь её – Вместилище Богом мне данного дара, Что делает точным в руках остриё. Тук… Не себе, не для гонорара: Пять сотен дукатов лишь на прокорм, Пусть же среди мирского кошмара Будет небесных гармония форм! Тук… Двух сердец не выдержать жара: Мать и Дитя,

Осенним утром как-то раз Я встретила слепого… Он видел сердцем больше нас, Был счастлив от простого. Тропинке новой и прямой, Любимому питомцу… Он радовался всей душой Приветливому солнцу. Он кожей чувствовал тепло, Вдыхал холодный ветер… А мне прозрение пришло: «Вот Человек! Он светел! Не знает он жестокость, злость, Безжалостность и жадность… Он на Земле как добрый гость, В нём вся незаурядность». Я заключу с собой пари, Достойно жить, безгрешно… Потом

В душе хандра и ералаш, Депрессия и мрак? Поможет возродить кураж С лимончиком коньяк! Когда обида, гнев и страх Бичуют сгоряча, Бессилен чёрт, не страшен крах, Пока горит свеча… Дай миру мир, как нежный взрыв, Как праздничный салют! Пусть люди, распри позабыв, Танцуют и поют. Добросердечность испокон Светила, как маяк: Любовь, радушие, покой, Мир, песня и коньяк… Но польза – в строгой доброте, Без приторности чтоб! Молиться можно красоте, Не

«Голубя пнуть бы и лопнуть у девочки шарик, Деньги соседа украсть, перепрятать пенал, В нос от души залепить за “эй, дрищ” и “очкарик”», – Думаю я, прикрывая от мамы фингал. Снова ответить ударом не смог на обиду, Подло подножку подставить, схитрить как лиса. Злобно пинаю портфель и скрываюсь из виду, В комнате мрачно, в душе черноты полоса. Добрым быть сложно, на пакости нет настроенья, Жалко обидчиков, нет у них счастья

Завелись в чулане мыши. По ночам – трам-ти-ти-там. Но кот Марат на крыше Выслеживает их по пятам. Когда статный сосед к Наташе Приплёлся, пока муж в отъезде. Мыши гремели как поклажа Депутатов на народном съезде. Но кот Марат помог Наташе Поймать волну уже десятого хотенья. Он всех мышей погнал к параше И обнаружил там банку варенья. И слиплась пасть кота Марата И мыши закружились как в лезгинке. Меж тем та

Иду я, на всех похожий, С унылой и скучной рожей. А сверху октябрь рыдает О том, что зима наступает. И тонет душа в рутине, А нос – в ксилометазолине. Чёрной дырой безнадёга Сжирает свет грёз легконогих. Сплин взрезав орионидами, Впечатываясь в плазмогены, Вдруг с забора животворными буквами: «Всё получится! Ты ох…фигенный!» Иду я с довольной рожей – Спасибо тебе, прохожий. А сверху октябрь намекает: «Снегá дождь весною смывает».

Она была как все другие: Работа, дом, друзья, родные; Любила, плакала, ждала, Искала, верила, жила. Но как бы трудно не бывало Она всегда, всегда спасала Бездомных кошек и котов, Им находила новый кров. И пусть в том дело небольшое, Но всё же важное, благое. Ведь тот, кто слабого спасёт, Для Бога душу сбережёт.

— Скажи, отец, ты ж мудр бесконечно, Зачем же люди так в цене беспечны Словам своим, поступкам и делам И пекло ада предпочтут крылам? Один прогонит мать и рад — обуза, Другой обманет друга ради куса, А третьему убить, как сгрызть орех. И каждый грех рождает новый грех. — Мой сын, — ответил я, — пойми: не время Святых на всякого накинуть бремя; Безгрешность станет им петлёй. Порядок в мире