Шорты. Третий шорт-лист

Темной тучей надвигалась на города смерть. В мгновение яркие краски любви, радости обращались в дряхлое, черное, рваное. Среди гор ужаса протекала красная река, когда-то серебристо-голубая, полная рыбы. Оставшиеся люди шли к ней, чтобы утолить жажду. Не доходили, падали от изнеможения. Верховный демон торжествовал, хохоча над просторами, пронизывая живую душу холодом, леденя сознание. Его воины убивали всех, кто мог вспомнить прежнее, светлое. Безверие, уныние, мрак. Проклинать бога, который покинул землю, стало […]

В больничном коридоре мигает лампа, освещает чужие лица. От косых взглядов щеки горят; беременным в очередях не рады. Ну зачем я здесь? Не так уж и больно… Домой хочу, к Сашке под бочок! Из кабинета выглядывает стоматолог, кивает мне. Вхожу, запнувшись о порог. Внутри воздух со вкусом ржавчины, а кресло еще советское. К таким людей привязывали… Злые глаза над маской смотрят в карту, потом на мой живот. — Подождать никак,

Ночь страсти и триумфа. Не стало демона, что отравлял ей жизнь, мучил проповедями, преследовал во сне и наяву. Танец дочери покорил царя, и драгоценный подарок теперь в её спальне. Мерзкий фанатик беспомощно пялится на ложе, вывалив чёрный язык на окровавленное блюдо. Где твой бог, глупец? Мёртв, как и ты. Узри же мою похоть, мой грех, мою победу и обратись в прах. Отныне твой бог – Иродиада! Царь ласкает её грудь,

Я проснулся. Голова ужасно раскалывалась. У меня с трудом получилось открыть глаза. Попытался сесть, но не вышло. Я не чувствовал своё тело ниже шеи. – Папа, он очнулся, уже можно с ним играть? – откуда-то справа раздался детский девичий голос. – Подожди дочка, сначала нужно с ним поговорить. – Но зачем говорить с куклами. Я хочу поиграть, можно? Мне удалось повернуть голову. И я увидел девочку. У неё в руке

Приступаю к работе. Голова побрита. Все санитарные меры выполнены. В моей правой руке скальпель. Сперва, необходимо провести сечение тканей. Только после этого пациенту можно будет провести операцию. Здесь как-то холодно. Медленно, я провожу скальпелем вдоль черепа. Крови было немного. В конце концов, я профессионал. Теперь дело остаётся за малым. Хирургическая пила. Вскрыть череп. Кость широкая, толстая. Не зря ведь именно тут хранится самый важный орган человеческого тела. Субстрат сознания. Скрип.

– Спокойной ночи, сынок! Завтра тебе рано вставать, поэтому выспись хорошенько. Выключив свет и закрыв дверь, мама вышла из моей комнаты. Молочный лунный свет пробивался через окно. Я перевернулся на другой бок, чтобы Луна не мешала мне заснуть. Я должен сегодня выспаться, не хочу завтра быть сонным. Вдруг, послышался негромкий стук в окно. В животе стало пусто. Я повернулся, и увидел, что это ветка от яблони, растущей рядом с моим

“Есть здесь кто-нибудь?” – крикнул Картер, входя в очередную комнату, – “Михаил? Дженнифер? Рихард?” Он искал коллег уже около часа, проснувшись среди ночи из-за плохого сна. Нейтан Картер, Михаил Брошин, Дженифер Найт и Рихард Маркл прибыли на антарктическую научную станцию №6 14-го июня. Полярный день был позади, и теперь кромешная тьма медленно переваривала базу. На кухне, в спальнях и в лаборатории никого не было. Вернувшись в комнату Нейтан встал в

В кафе, где я работаю, возле двери располагалась пробковая доска, которую гордо называли стендом памяти. На нем размещали ориентировки по пропавшим людям. Я смотрела на их лица каждый день. Этот стенд придумали повесить года два назад, чтобы люди не забывали о тех, кто так и не вернулся домой. Конечно, ориентировки меняли и довольно часто, но были и «постоянники». Заканчивалась девятая рабочая смена, прежде чем уйти, меня окликнул владелец. -На тебя

Перед ее лицом врач держал лоток. В нем сидел голый малыш и улыбался. – Мама, я так ждал нашей встречи. А папа говорил правду, пока был жив, что ты самая красивая! “Холодно же на железном подносе”. Она узнала эту улыбку, аккуратно взяла на руки малыша, пытаясь своим теплом согреть его. Тельце стало мягче, будто просачиваясь между пальцами. Цвет кожи ребенка начал багроветь, и уже она держала желеобразный кровяной шар. В

И свет неожиданно погас. Павел и Глеб, минуту назад и так стоявшие неподвижно, теперь старались не дышать, не моргать – не делать ничего, что могло бы создать тепло. Посреди темной, еще прохладной кухни, больше не было слышно гул холодильника, который их так успокаивал. В данный момент тишину заполняло учащенное биение их сердец и редкие, но продолжительные крики потеплевших на улице. – Это последний кубик льда, – с ужасом, не двигая