ШОРТЫ. XXXVIII шорт-лист

Заросший старый парк. Тут и там гуляют молодые парочки. Они смеются, признаются друг другу в любви, целуются. Листья кустов и деревьев, словно безмолвные стражи, скрывают влюбленных в своих объятиях, позволяя юным сердцам уединиться и спрятаться от чужих глаз. В одном из укромных уголков парка уже полгода встречаются Антон и Маша. Их любимая маленькая деревянная лавочка скрыта в месте, где шепот их разговоров сливается с пением птиц и остаётся загадкой даже […]

«Как быстро ты привык к моим слезам». Она посмотрела на строчку, написанную посреди белого квадратного листика. Когда-то это был целый блок листьев. Теперь через оставшиеся страницы просвечивался стол. На части листов она писала покупки. Другие белые квадратные листики ушли на признания в любви. Одного и того же человека она просила купить сок, предупреждала, что задержится, и напоминала, как любит его. Теперь же белые листки стали для неё символом боли. Они

В свободную комнату нашего общежития заехал новый сосед, инженер одного из НИИ Павел Валерьянович Лисичкин. Рабочий день инженера Лисичкина начинался с того, что каждое утро он заваривал себе на завтрак лапшу “Доширак” быстрого приготовления. Наш новый сосед считал, что употребляемая человеком пища должна быть разнообразной, поэтому “Доширак” с запахом и вкусом курицы он чередовал с “Дошираками”, имевшими запахи и вкусы говядины и свинины. Несмотря на маленькую зарплату, инженеру Лисичкину нравилась

После недели злых холодных ливней, обобравших деревья до последней золотой монеты, на небо вернулось солнце. Ника и Глеб брели по осеннему парку, по-детски держась за руки, а следом за ними телохранителем плелась рослая сдвоенная тень. Они молчали, и молчание это было лёгким, словно воздушные поцелуи. Как очень близкие люди, Ника и Глеб чувствовали одно и то же: радовались, что вместе, что молоды, полны сил и любят друг друга не меньше,

Рабинович сидел и читал газету. Возможно это одна из последних выпускаемых газет на планете, в свои 120 он прекрасно себя чувствовал и готов был жить столько же. В дверь постучали. – Войдите, – проскрипел старец молодым голосом. – Тебя долго ждать? – на пороге возник сосед Иммануил Грант. – А ты меня не торопи, тебя самого часами ждали и на рыбалку, и в пивную, да даже когда к девочкам ходили,

Утро не задалось. Марк не успел вовремя поднять джезву, кофе выплеснулся с ехидным шипением и растёкся по плите. Варить новую порцию было некогда. “Фиаско имеет коричневый цвет и запах подгоревшего кофе”, – подумал Марк, выходя из дома. Его встретило небо, скрытое под ветошью облаков, норовившее прилечь на сутулые крыши пятиэтажек. Хилые берёзки дрожали в утреннем ознобе. Бездомный чёрный кот прошмыгнул перед ногами. – Брысь! – крикнул Марк, понимая: неприятностей не

«Молл опустел. Одинокие покупатели, проходя мимо ювелирного магазина, едва касались взглядом витрины. Изи зевнула, прикрыв рот ладонью, но чей-то голос вернул её в реальность. —Мм извините… — Добрый вечер! Добро пожаловать в Юпитер! Чем я могу вам помочь? — Доброго и вам! Пожалуйста, подберите мне подарок для молодой девушки? — Конечно, что вас интересует: кольца, цепочки с кулонами, серьги, браслеты? Мужчина лет шестидесяти с платиновыми волосами и милой улыбкой задумался.

Деревянная обрешётка кровли обдаёт ладони сдержанным теплом. Зато медные листы под вечер так накаляются на солнце, что работу приходится сворачивать. Я и не тороплюсь, завтра закончу . Сажусь на последний незакрытый уголок и смотрю на балкон дома напротив. Внизу, под обрывом из пяти высоких этажей, переливается шорохами, гудками, голосами прохожих неширокий бульвар. На балконе появляется она, отсюда неслышимая. Лёгкий ветерок колышет воздушное платье, перебирает светлые длинные пряди, словно играет небесную

Лиза не понимала, почему людей друг к другу тянет. Дети находили общий язык, строили куличи в песочнице. Взрослели. В отрочестве их отношения обретали новый вектор, ладони сплетались пальцами, позже судьбы – кольцами. Вернувшись с художественной гимнастики в спорткомплексе «Динамо», глядя в окно общежития, Лиза любовалась рыжим парнем. Тот украдкой целовал Катю, озираясь — не заметил бы кто из комсомольского актива. Над их макушками кружил осенний вальс листвы. Странные люди добровольно

Иван стоял и смотрел на закат. Тот разливал багряные разводы по шелковистой глади могучей реки. В его отсветах не видно было, что щеки Ивана алели в тон вечера. Где-то вдали насвистывал соловей, но его упрямо заглушал рокот рабочей техники. Сзади кто-то подкрался, и нежные ладони закрыли его глаза. Иван втянул родной и любимый запах жены. – Ленка, привет. Ты что здесь делаешь? – Я тебе пирожков и кефирчика принесла. Ты-то