Рассказ № 20 Грустная осенняя история

– Молодой человек, это конечно очень радикальный способ убежать от проблем, но ведь жизнь сама по себе прекрасна! – Роман стоял на подоконнике опасливо выглядывая из распахнутого окна на четырнадцатом этаже, на человека, стоящего на карнизе.
– Прекрасна? Боже! Да сама мысль проснуться утром и пойти на эту дурацкую работу, чтобы с нетерпеньем ждать вечера, потом пятницы, потом праздников и, наконец, отпуска… Я пашу с утра до ночи чтобы заработать на дурацкую квартиру, дурацкую еду и дурацкую жизнь!
– Но работа — это не жизнь! Это только часть жизни. Ведь есть много прекрасного, что вы еще не видели! Мир огромен и разнообразен! Вы видели Ниагарский водопад? А Великую Китайскую стену? Ныряли с аквалангом?
– Да пошел ты… – тихо сказал паренек и спрыгнул вниз.

***
– Ну ты и дурааааак! – веселился Боря, вытаскивая печального Романа из колодца «Оттуда». – Ты бы еще ему про чартерные рейсы рассказал и круизы на яхте, работяге со стройки-то!
– Сам понял уже… – невесело отгрызнулся Роман. Этот паренек – третий реализовавшийся за день. Тут так называют тех, кто всё-таки реализовал самоубийство.
— Это третий уже, за день! – уже в голос заржал Боря и нагнулся вытаскивать кого-то другого.
Роман поспешил убраться подальше. Почему именно так работала доставка людей оттуда сюда никто не знал. Спасатель выныривал словно из тумана чуть-чуть недолетая, именно ровно на столько, чтобы одной рукой можно было ухватиться за край колодца. Боря помогал выбираться из колодца «Оттуда», приветствуя каждого по-своему, а также провожал спасателей, нырявших в другой колодец, рядом с которым была табличка с надписью «Туда». У колодца «Оттуда», стояла такая же табличка с надписью «Оттуда».
Это чтобы никто не перепутал, говорил Боря. Потому что прецеденты были. Ныряли в колодец «Оттуда» спасатели и суицидники и до табличек, и после. Нырнут, потом выныривают и плавают на дне колодца как говно в проруби. Так Боря выражается, потому что он их и вылавливает длинным сачком. А чтобы попасть Туда, нужно нырять в колодец с табличкой «Туда». Вот там гарантированно, нырнул и всё, оказался Там, где-то рядом с очередным потенциальным самоубийцей. А как дело сделал или не сделал, фьють, и выныриваешь в колодце «Оттуда», словно пинок под зад получив, так Боря говорил.
Из колодца «Оттуда» также появлялись и суицидники, не только спасатели. Поэтому Роман торопливо уходил от колодца. Не хотел встречаться с теми, кого не смог уговорить.
Забежав в столовую и наскоро перекусив, спасатель-недуачник поспешил обратно Туда. Чтобы хотя бы кого-то сегодня спасти. Никто не вел счет. За неудачи не наказывали. За победы не награждали. По сути, как понял Роман уже через недельку, можно было вообще не «работать». Не нырять Туда и не пытаться спасти кого-то. Несколько «спасателей» ему открыто заявили, что уже по несколько лет не работают, не ныряют туда спасать суицидников. И ничего не случилось. Но Роман думал, что кто-то там на верху ведет подсчет, и каждому в итоге воздастся. Роман, как и многие, думал, что это своего рода чистилище для суицидников. И есть шанс попасть в рай, если стараться и спасать людей. Иначе за чем всё это?
Встав у края колодца «Туда» Роман, как всегда, зажмурился, досчитал до трёх и прыгнул вниз, напоследок услышав «Удачи!» от Бори.
Ноги коснулись какой-то твердой поверхности, спасатель открыл глаза и снова очутился у окна какой-то высотки. Этаж выше тридцатого, прикинул Боря, посмотрев на панорамный вид. Неужели снова будут выпрыгивать? Роман не боялся высоты, у него не было фобии, но падать без надежды на спасение и врезаться в бетон… бррр, да что может быть хуже? Роман в своё время просто застрелился. Надежно, быстро и не больно.
– А вы кто такой? – прервал воспоминания удивленный женский голос?
Роман обернулся и увидел женщину, лет сорока, истощенную, но когда-то очень красивую. И только волосы на голове её создавали иллюзию здоровой жизни. Она лежала на медицинской кровати, увешанная трубочками и датчиками словно жертва эксперимента в каком-нибудь жутком ужастике.
– Рак? – спросил Роман.
– Да, последняя стадия, – не стала отрицать она.
– Парик? – понимающе спросил Роман.
– Женщина всегда должна оставаться женщиной.
Роман подошел ближе и увидел пустой шприц в изможденной руке.
– Воздух в вену планируете? Это болезненная смерть. И не гарантированная. Лошадиная доза обезболивающего была бы лучше.
– А вы специалист по способам самоубийства? – усмехнулась женщина.
– Интересовался когда-то. – Роман подошел к столику с медицинскими препаратами. Порылся немного и протянул какую-то баночку. – Вот это очень хорошо подойдет.
– Спасибо, – она взяла баночку, набрала содержимое в шприц, выпустила воздух и с надеждой посмотрела на Романа.
– Извините, я не могу это сделать за вас, не хочу брать грех на душу. Но я могу рассказать вам, что вас ожидает, – убил её надежду незваный гость.
– И что же? Ад? – женщина натянуто улыбнулась.
– Если честно не знаю, может быть потом когда-нибудь и ад. – Роман отошел к окну и снова взглянул на прекрасный вид, – Но я вот, сейчас, нахожусь в месте, где обитают души суицидников. Каждый день, я, как на работу, отправлюсь спасать суицидников, отговаривать их. Каждый день, один за одним, вот уже очень долго. И мне это очень надоело.
– Там больно? Тем, кто болел чем-нибудь?
Роман не обернулся:
– Нет, но ведь бывает и другая боль. Не только физическая. Знаете сколько людей я не смог спасти? Гораздо больше, чем смог. И самое главное, мы ничего не знаем! Ведет ли кто-то счет? Скажется ли это как-то на карме? Будет подсчитано в день Страшного Суда? Может это всё вообще мысли умирающего меня? Вдруг в этот момент выпущенная мной пуля летит сквозь мою голову задевая какие-то тайные струны и умирающий мозг всё это придумывает и растягивает мою смерть до бесконечности… Понимаете?
Роман обернулся и тут же вынырнул к краю колодца. Ловко схватившись за край одной рукой, Роман ухватился другой рукой за протянутую руку Бори помогая тому себя вытаскивать.
На этот раз Боря ничего не сказал, он сражу же бросился за сачком чтобы выловить кого-то, не сумевшего уцепиться или ничего не подозревающего суицидника. Роман обернулся, ожидая увидеть женщину в парике, но то был один из спасателей.
«К Михаилу, пойду к Михаилу, давно у него не был», – подумал спасатель рекордсмен и пошел к начальнику. Роман очень хорошо помнил свою первую встречу с Михаилом.

***
– Меня зовут Михаил… – сказал тогда импозантный мужчина, даже не привстав со стула.
– Что? Тот самый? – воскликнул Роман подпрыгнув от удивления.
Михаил просто молча сидел, ожидая, пока до новенького дойдут очевидные вещи… Но до того вообще всё очень долго доходило…
– Господи… – Роман всплеснул руками, но тут же присмирел – Ой, простите, нельзя же упоминать всуе, или там про имя? – на секунду задумался Роман, но тут же продолжил лепетать: – А правда вы всё-всё про меня знаете и … видели?
– Роман, – тоном усталого профессора, читающего одну и ту же лекцию много-много лет изрек Михаил, – Вы и правда думаете, что беседу с вами проводил бы Тот Самый Михаил?
Кандидат присел на стул, промямлил «Да нет, конечно», но смотрел на Михаила как-то недоверчиво, а вдруг и вправду всё-всё видел?
– Ну так вот, Роман. Я такой же, как и вы, суицидник, пришел сюда, сидел на вашем месте, потом проработал несколько десятков лет, а затем стал руководителем отдела, как вы выразились «последней надежды». Стал им, потому что в один день, руководитель вдруг не появился, а система должна работать. Бывший руководитель, рассказал мне в своё время такую же историю. А ему его бывший руководитель. Никто, никогда, из ныне… обитающих тут не видел ни ангелов, ни демонов, ни уж тем более архангелов… Как вы видите, священных писаний на стенах нет. Священных книг у каждой кровати тоже. Говоря честно… многие вообще не уверены, что эта наша … деятельность… как-то связано с религией, – Михаил изрек это очень спокойно, не дав понять Роману, как сам лично относится к этой точке зрения.
– Но ваш отдел же спасает самоубийц? Всё правильно? Мне так объяснили по пути в этот кабинет.
– Пытаемся отговорить, если быть точнее. Очень редко когда есть возможность физически помешать, но и такие случаи бывали.
– А есть какие-то правила? Что можно делать, что нельзя?
– У всех ваших коллег, в том числе и у меня есть правила, конечно. Но они все внутренние, понимаете? Как такого регламента проведения спасательных действий нет.
Роман очень удивился:
– Что прям, вообще никаких инструкций?
– Нет. Только рекомендации от более опытных коллег. Но они не систематизированы и если честно, я бы не стал многих из них придерживаться…
– Но почему это? Это помогло бы новичкам как я… – начал было возмущаться Роман.
– Ну, например, если потенциальный самоубийца женщина надо левую руку держать на чем-то металлическом, а если мужчина, то правую на чем-то деревянном…
– Но это же бред! – рассмеялся Роман.
– Ну вот видите. А это моя рекомендация. – спокойно продолжил Михаил.
Смех Романа тут же оборвался.
– Простите…
– Не стоит, – продолжил Михаил – Нам непонятно как всё тут работает. Поэтому у каждого свои инструкции и рекомендации. Кому-то помогает, кому-то нет. Ищите свой путь…
– Так я принят? – с надеждой спросил Роман.
А вот тут уже рассмеялся Михаил, даже вытер выступившие слезинки. Затем посмотрел на обомлевшего новенького сотрудника отдела «последней надежды» и сказал, слегка запинаясь от смеха:
– Если честно, я даже не знаю могу ли я отказывать кандидатам, никогда этого не делал…

***
На этот раз Михаил был весел:
– Ты что и вправду рассказывал ПС-нику про недоступные большинству обывателей прелести?
Михаил с недавних пор начал называть потенциальных самоубийц ПС-никами.
– Переведи меня, пожалуйста, – Роман сразу же перешел к делу, как только пожал руку Михаилу.
– Нет, прости, не могу. Ты даже не представляешь, что там твориться. Ты тут в истерику впадаешь каждые три-четыре реализовавшихся, а там? Вообще с ума сойдешь?
– В прошлый раз ты обещал! – перешел в наступление спасатель.
– Обещал подумать! – возразил начальник.
– Но ты даже не думал над этим! – возмутился Роман. – Ты сразу отказал!
– Роман, Роман… – Михаил устало взглянул в лицо спасателя. – Я тут уже много-много лет. И я уже много думал над твоей просьбой. Особенно после женщины с раком.
– Как вы всё узнаете? Боря? Повариха в столовой? Ты?
– Понятия не имею, просто думаю о тебе и всё.
– Ну ладно ты! Ты начальник! Еще как-то можно понять Борю, он просто любит меня подкалывать и следит за мной. Но повариха то? Откуда она знает, что я сегодня хочу есть! Она же не может за всеми следить!
– Ну может она следит только за тобой, Роман? Молодая, красивая.
– Ну нет! Ты давай разговор не переводи! Не надо твоих грязных намеков. Отправляй меня в «провожальщики».
– Почему грязных?
– Ну как ты, начальник, не понимаешь? Мы же в чистилище, сколько раз тебе говорить? Нельзя тут нарушать заветы. Не прелюбодействуй! Сказано же. Как ты вообще можешь быть атеистом! Вот же она, жизнь после смерти…. Чистилище! – снова завелся Роман.
– А ты прям во всем разобрался? Без году неделя тут, а уже специалист по загробной жизни! Ты даже священных книг не читал!
– Не обязательно читать священные книги, чтобы понимать, что плохо, а что хорошо!
– Не обязательно быть религиозным, чтобы понимать, что плохо, а что хорошо! – парировал Михаил. – Стоп! Я тебя понимаю Роман. Для тебя это всё еще новое. Но я тут очень давно и каждый твой аргумент или контраргумент я слышал не единожды. Для меня этот спор абсолютно бесполезен.
Роман хотел снова вспылить, но сдержался и глубоко вздохнув, выпалил:
– Почему ты меня не переводишь?
– Я боюсь ты сорвешься. Тут ты хоть кого-то спасаешь, даже пусть редко… – Михаил снова улыбнулся, – Если честно, не ожидал, что рекордсменом по реализовавшимся будешь ты… Думал Серега, он трезвый говорит-то с трудом, а когда прибухнет так вообще его не понять. А у него реализовавшихся самый минимум.
– Так это же его фишка, мертвецки пьяный лезет спасать, бормочет что-то, все думают, что ему плохо или сам вот-вот сорвется и умрет, и суицидники его спасают. Ну и сами спасаются, паровозиком так сказать.
– Ну а ты так чего не делаешь?
– Но ведь у него временно всё. Ты же сам видел, спасенные им потом всё равно убиваются…
– Да, но, когда спасает их кто-то другой, – продолжил начальник мысль Романа. – А Серега чист и не парится.
– Но я так не смогу, не париться.
– Но там ты же вообще никого не спасешь… Там ведь некого спасать. Только провожать. И назад дороги не будет.
– Так может и мучаться перестану? Раз спасти все равно невозможно?
***
– Проходите, пожалуйста, направо. – Роман стоял у первого поворота направо и указывал рукой направо. Ошибиться тут никто бы не смог, налево все равно поворота не было. Но провожающий тут был нужен. Так считал начальник отдела «Последние проводы» и все, кто работал в отделе. Роман тоже так считал. Никто из здешних не знал, что там за последним поворотом направо. Но когда суицидникам надоедало играть в спасателей, или среди них находились те, кто вообще не хотел тут задерживаться, они уходили по коридору «Четырех Направо».
Заходишь такой в коридор с табличкой «Четыре Направо», через метров 10 стоит первый провожающий, который говорит: «Проходите, пожалуйста, направо», ты поворачиваешь направо, через еще 10 метров, стоит второй провожающий, который также говорит: «Проходите, пожалуйста, направо», ты поворачиваешь направо, через 10 метров, стоит третий провожающий, который также говорит: «Проходите, пожалуйста, направо», ты снова поворачиваешь направо, через еще 10 метров, стоит четвертый провожающий, который также говорит: «Проходите, пожалуйста, направо», ты снова поворачиваешь направо, понимая, что квадрат замкнулся и …
Что там дальше, никто не знает. Потому что никто не возвращался. Но все, кто уходил, шли туда с какой-то надеждой, каждый со своей. Поэтому, так важно было проводить каждого. Показать, что всё это не бессмысленно.
Роман только с неделю был первым провожающим, но уже попросился стать вторым. Начальник не долго его отговаривал. Сказал только, что четвертые уходят не прощаясь. Об этом узнают только когда тот не возвращается со смены. Слишком близко к последнему повороту. Роман знал, что рано или поздно решится. Один раз он уже решился. А пока он провожал, иногда завидуя, иногда жалея. Но по-прежнему веря.