Кто прошёл сквозь Афган –
Тому в стойло не в масть.
Держим мазу братан,
Чтоб нам здесь не пропасть.
— Ааааааааааааааааа …сволочи, не могу больше…золото и валюта под восьмой плиткой в ванной, забирайте всё!! — заходился в истерическом всхлипе, валявшийся на полу в своих соплях и ссаках, со вставленным, в обосранный и дымящий анус, паяльником — седовласый вальяжного вида мужчина, председатель горпромторга одного из южных городов необъятного Советского Союза. Хотя, мало бы кто сейчас признал в том обосранном терпиле, всеми уважаемого руководителя торговли города, с которым не брезговали здороваться за руку высшие московские партийные чиновники, приезжающие отдыхать в бархатный сезон, в этот гостеприимный город. Да возможно, что вообще бы не признали, а ведь ему по доброму советовали — вернуть всё назад. после того, как он в одном из подпольных катранов при помощи крапленных стир, обул в «секу» уважаемых гостей города — не послушался. А зря — вернул, и не валялся бы сейчас на полу, со вздувшимся, как от флюса фиолетовым лицом. да ещё и с паяльником в заднице, от куда несло дерьмом и палённым мясом.
Бригадир налётчиков, однорукий инвалид, бывший афганец Паша Курбаш, заткнул рот председателю, его же грязным носком и подойдя к окну приоткрыл форточку. Смрадная вонь палённого тела вырвалась со свистом наружу, впуская в комнату аромат цветущих лип. Где-то, вдалеке, засвистели щеглы и прозвенел трамвай. Жизнь в городе продолжалась. Покурив в форточку, Курбаш выбросил окурок и спросил у ковырявшихся в ванной подельников:
— Ну, что там у вас, братва, есть что-нибудь или эта гнида опять пургу гонит?
— Есть, Курбаш, есть. Не сбрехал падла, — подбрасывая в руках увесистый свёрток, ответил один из налётчиковналётчик.
— Ну, вот и ладненько, забираем бабло и сваливаем, братва, — и обернувшись к валявшемуся на полу председателю добавил — А ты, гнида, благодари судьбу — тебя мочить было не приказано, хотя будь моя воля, я бы тебя здесь на ремешки порезал.
Прошло двадцать пять лет…
Президент международного коммерческого банка «SHCLJAH DO ZBAGACHENJA», всеми уважаемый член общества, почётный председатель ветеранского союза воинов миротворцев Павел Васильевич, поправил протез на своей руке и всматриваясь в фотографию очередного нового министра, неожиданно припомнил до мелочей тот случай произошедший в начале девяностых. Казалось, что даже в его шикарный кабинет обставленный мебелью с карельской берёзы, проникла та вонь, что исходила тогда от этого человека изображённого на фотографии. «Мочить, тогда этого козла надо было», — снизошло на него позднее озарение.
Павел Васильевич, налил себе минеральной воды без газа, после операции он был на жёсткой диете и нажав кнопку селекторной связи, сказал в микрофон :
— Светочка, вызови мне срочно моего начальника охраны и принеси нам два чая, мне без сахара.
— Слушаюсь Павел Васильевич,- пропел в ответ женский голос, такой эротической тональности, что и у памятника бы член встал.
У памятника может быть и встал, но не у Павла Васильевича — для него последние пару лет, все женщины уже были просто предметами интерьера. Сказалась и контузия, и перенапряжение времён бурной бандитской молодости, и новое ранение полученное в зоне АТО, когда он в составе переговорной комиссии по обмену военнопленными попал в Иловайский котёл. Если бы не его афганский опыт, возможно, что он бы оттуда и не вернулся, а так почувствовав своим звериным чутьём, что там их ожидает смертельная ловушка, он захватил «купленный» в военторге российский танк и посадив людей на броню, прошелся партизанским рейдом по тылам сепаратистов. Он вывел своих людей из котла без потерь к Мариуполю, получив в «подарок» от бывших братьев по оружию, осколочное ранение, которое ещё больше укоротило его культю.
Так, что увы…его «бобик» уже почти не гавкал и врачи были бессильны ему в этом помочь. И только его секретарша Светик, обладающая колоссальным опытом и сексуальной энергетикой, изредка, могла ему помочь своим эротическим массажем, но сегодня было не до неё — начали оживать призраки с далёких лихих девяностых.
В дверь постучали и не ожидая разрешения, в кабинет прихрамывая вошёл моложавый пятидесятилетний человек, начальник охраны банка Игорь Сергеевич. У него не было ступней, которые он потерял на Саланге, но это нисколько не мешало ему выполнять свои служебные обязанности и некоторые деликатные поручения шэфа. Он подошёл к столу и пожав руку Павлу Васильевичу спросил:
— Что случилось, Паша, зачем звал? Что-то серьёзное или очередная проверка?
— Ещё не знаю, Игорёк, серьёзно или нет, — закурив сигару ответил задумчиво Павел Васильевич. — Посмотри на эту фотографию, что скажешь?
— Извини, шеф, но я его не знаю. Хотя… а это, случайно, не тот торгаш, которого мы…
— Успокойся, вспомнил и вспомнил. Что будем делать с этим фраером, ведь он сейчас министр? Если мы его не забыли, то я думаю, что он нас тем более не позабыл.
— А что тут можно делать — нет человека, нет проблем.
— Добрый ты. За что и уважаю. Вот и займись им, …по старой памяти. Только так, чтобы о нём вообще никто, никогда больше не слышал.
— Считай, Курбаш, что он уже в прошлом.
— А вообще подожди, его исчезновение вызовет много кривотолков и слухов, организуй просто самоубийство.
— Логично. Простенько и со вкусом. Всё, могу идти?
— Подожди, успеешь. Давай ещё по соточке вмажем, что-то у меня сегодня настроение хреновое…и предчувствие. Скажи мне Игорёк, как на духу, тебе по ночам нормально спится, кошмары не беспокоят?
— Да, как тебе сказать, Курбаш, — рассматривая на свет налитый в гранённый стакан коньяк, задумался начальник охраны, — я давно уже нормально не сплю, но со мной-то всё понятно — служба такая, да и пальцы на ногах постоянно болят.А так вообще-то жить можно,
— Так у тебя же пальцев нет!?
— Нет, а они болят, вот такое кино!
Старые друзья выпили, закурили и задумались каждый о своём. Начальник охраны, о том кого из своих сотрудников надо будет привлечь к операции, а президент банка о том, как они познакомились тридцать лет назад, два инвалида советской армии, гниющие заживо в хирургическом отделении военного госпиталя без должного врачебного ухода, лекарств и сигарет. Но самое страшное началось после выхода их из госпиталя — страна переживала перестроечное время и все их заслуги и награды оказались никому не нужными. В военкомат куда они по наивности поткнулись, толстомордый полкан военком, разве что не рассмеялся им в лицо, заявив, что он лично их никуда не посылал и ответственности за них не несёт. Выйдя из военкомата они присели в скверике на лавку и дождавшись окончания рабочего дня в военкомате, отследили место проживания военкома. После небольшого совещания, к военкому было решено утром — посмотреть, как живут офицеры в тылу.
Борова военкома оглушили ударом в голову, утром в подъезде, когда он шёл на службу, затащили в его же квартиру, воткнули кляп в рот и связав бросили в ванну. Его жену, чтобы не мешала будить не стали. Быстро проверив укромные места, нашли несколько сберкнижек на предъявителя, пару тысяч рублей, шкатулку полную женских золотых украшений и ключи от стоящей возле подъезда машины. В холодильнике стояла литровая бутылка польской водки «Выборной» и домашний копчённый окорок. Водку выпили, окорок съели и на прощание трахнули проснувшуюся жену военкома, потом погрузились в отжатую машину и выехали из города. Жить стали на даче у Курбаши. Мирная жизнь потихоньку начала налаживаться.
Их взяли ночь, когда они расслабившись после очередного удачного дела, парились с проститутками в бане .Группа спецназа ворвалась в баню и уложив всех мордой в пол удалилась с проститутками и водкой в предбанник, оставив их один на один с пожилым человеком. Нисколько не комплексуя в чужом доме, тот уселся за стол и налив себе коньячка начал неторопливый разговор о том, что представляться он пока не будет, а вот вопрос задаст и от ответа на него в дальнейшем и будет зависеть их судьба. Озвучив свой вопрос и получив согласие сотрудничать, мужчина разрешил им подняться с пола и представился. Поздним гостем оказался председатель горисполкома, которому в это смутное время понадобились люди умеющие решать некоторые деликатные вопросы быстро и кардинально .Его выбор пал на них, как на профессионалов доказавших своё мастерство.
С тех пор они несколько лет и работали по его наводке: обкладывая данью кооператоров и базарных торговцев, у слабых отжимали их прибыльный бизнес, угоняли и перепродавали машины. Всё было хорошо, пока их страна не развалилась и их патрон не стал мэром. Должность выборная, да и надоело им ходить под кем-то и они взорвав своего патрона в его же машине, пошли сами на внеочередные выборы, выдвинув Курбаши кандидатом на пост мэра. На выборах они победили. Попробовали бы не победить, если они и так были ночными хозяевами города. Заняв пост мэра Курбаш стал править честно и справедливо. Разрешено было всё, что не запрещено. В то лихое время и был создан их международный коммерческий банк, который и аккумулировал все городские поступления.
Всё было хорошо, до первого Майдана, когда на волне победы оранжевой революции, в политику пришли ставленники победителей, кумовья нового президента, руки которых не брали взяток…Пока не были при власти, они их и не брали, но как только дорвались до городского бюджета стали брать по полной программе. Только со строительства мостового перехода через реку Днепр, за шесть лет было украдено более двух миллиардов вечно зелёных американских денег. Украдены конечно были гривны, но в офшоры осели уже доллары. Такой прибыльный бизнес по всей видимости процветал по всей стране, так как курс доллара с пяти гривен вырос до пятнадцати и останавливаться не собирался, так же, как и победители, живущие по принципу: «После нас, хоть потоп».
Не терялась и бригада Курбаша обналичивая через свой сервисный центр кредитный безнал. В иные дни в банковских хранилищах столько набиралось налички, что для того, чтобы её вывезти к банку подгонялись мусоровозы, куда она и грузилась в мусорных мешках. А что было делать? Косовица — есть косовица. Всем в то время было тяжело. Когда за границей кредиторы уже стали возмущённо грозить пальчиком и вопрошать, когда же начнутся долгожданные реформы, на смену померанчевому президенту пришел бывший сиделец, на которого можно было списать все огрехи прошлого правления руководителей революционеров. И он не подвёл, оправдал высокое доверие кукловодов: начал грабить страну так, что даже пришлось создать новое министерство учёта доходов — Минкабсдох, как шутили в народе. Всё было бы хорошо, но «пинокио», зажрался, попутал рамсы, всунул свою руку в «общак». Очередной Майдан с очередной революцией достоинства смыл за борт всю ту накипь, которая со своими «честно» заработанными капиталами спокойно осела в ближнем зарубежье. На очистительном гребне революции всплыли новые люди, фотографию одного из которых сейчас и рассматривал внимательно Курбаш.
— А почему бы и нет, — вдруг сказал он.
— Ты это о чём, Паша? — удивился начальник охраны.
— Я вот тут подумал одну умную мысль, Игорёк, а не устроить ли нам к нему в министерство, своего человечка?
— Как я понимаю, заместителем к этому лоху?
— Правильно, Игорёк, понимаешь. Что нам надо для того, чтобы заткнуть ему рот и самое главное сколько времени?
— Тут подумать надо. Может у тебя есть ещё одна умная мысль, продуманная на эту тему?
— Мне кажется, что новое — это хорошо забытое старое.
— В смысле,…опять что ли паяльник!?
— Не, ну ты точно не романтик — расхохотался Курбаш, — представляю эту картину, как мы вломимся всей бригадой к ним в министерство и с криком: «А подать нам Ляпкина-Тяпкина», начнём шкварить их шефа, ну насмешил.
— Так а что же тогда делать шеф? Хочется же побыстрей.
— Подкуп, банальный подкуп. Предложим ему денег — откажется, тогда и за паяльник можно будет вспомнить. Отправляйся к нему, предложи в качестве его заместителя кандидатуру своего племянника и десять штук в качестве компенсации за причинённые в будущем неудобства. Откажется — добавь ещё, но не больше стольника. И объясни ему, что то, кто не берёт серебро, получает свинец.
— Всё понятно, шеф, исчезаю.
Прошло два года…
— К Вам можно, панэ министр? — приоткрыв двери министерского кабинета спросил, очередной посетитель, тщательно профильтрованный секретарями и службой собственной безопасности.
— Валяй, бродяга, но только не в штаны, — пошутил хозяин кабинета. новый министр. — Давай в темпе. Я о твоём деле наслышан. Цена вопроса отвода земли три ляма, хочешь бери, хочешь нет. Если созреешь вот банковский счёт. Всё свободен. Детали обговоришь с моим секретарём.
— Благодарю Вас, панэ министр. Нас всё устраивает. До свидания.
— Вот и славно. Счастливо и тебе, — попрощался с посетителем Павел Васильевич и забросив ноги на стол закурил сигару.
Неплохо быть президентом банка, а министром всё равно, что ни говори лучше. Ответственности меньше, а возможностей больше. Главное не размениваться по мелочам и не дать себя подсидеть, как получилось с его предшественником, которой не только оказался феноменально жадным, но и фантастически глупым. Взяв к себе в министерство на работу, да ещё и своим заместителем, племянника начальника охраны банка, он автоматически подписал себе смертный приговор. Через полгода его нашли дома, со всеми признаками классического отравления угарным газом. Племянник стал ВРИО министра, а Павел Васильевич его заместителем. Через месяц ВРИО уехал за границу послом, а Павел Васильевич возглавил министерство. Сколько ему это стоило денег, история умалчивает, хотя…ходили глухие слухи о двадцати миллионах, но кто присутствовал при той сделке, кто это видел, а недоброжелателей хватает у каждого преуспевающего, честного банкира.
С тех пор прошёл год и количество свободной земли возле столицы, стало катастрофически уменьшаться: огромный лесной массив отошёл к участникам АТО — то для Павла Васильевича святое, второй взял для нужд громады мэр, а за остатками выстроилась живая очередь. Цена за сотку начиналась с десяти, иногда подрастая и до ста тысяч, и естественно не гривен.
Желающие построиться возле Киева платили, Павел Васильевич богател, на забывая делиться со своими покровителями. Жизнь в принципе удалась и вроде уже, как и можно было бы расслабиться, тем более, что уже никто не признал бы в импозантном министре, того ушкуйника, ветерана афганца. Можно было бы если бы не проснулось снова его звериное чутьё. А ему он привык верить сразу и безоговорочно, потому не откладывая дело в долгий ящик, он написал заявление об увольнении и собрав быстро всё. что было под рукой выехал в солнечную Италию, где на берегу Средиземного моря, у него заранее была куплены небольшая, но довольно уютная вилла. Деньги он давно перевёл в офшор и теперь они пройдя некоторую очистительную процедуру, спокойно лежали на его банковском счету в Берне. До самого богатого человека планеты ему было далеко, но и того, что было в его распоряжении хватило бы не на одну человеческую жизнь. Павел Васильевич, выходя на своей яхте в море на рыбалку много размышлял о природе человеческой жадности. Откуда она берётся и зачем она человеку нужна? Чем больше он на эту тему размышлял, тем меньше он понимал. Сейчас, он бы добрую половину своих накоплений отдал бы за возможность иметь вторую руку, но деньги есть, а руки на них не купить и друзей молодости погибших в Афгане не воскресить. Получается, что он всю жизнь прогонялся за миражом? Получается, что так.
— Шеф, проснитесь, — ворвался в его философскую полудрёму, голос его верного друга и охранника Игоря.- В Украине полыхнуло народное восстание.
— Третий Майдан что ли? — не поняв о чём идёт речь ошарашено спросил Павел Васильевич.
— Если бы. Им хоть худо бедно. но управлять можно, а там разгорается слепое пламя народного гнева. Горят дворцы и отстреливают всех тех, кого народ считает виновниками своего ограбления и унижения. Беда, Паша, пришла в Украину.
— Не беда, Игорёк, не беда. Пришло наше время. Время искупления. Я это предчувствовал и подготовился, как мог. Значит так, можешь считать себя мобилизованным, а посему на первый второй рассчитайсь: я первый, а значит главный и потому слушай мою команду лейтенант. Ты остаёшься здесь в Италии с нашими семьями, а я отбываю сегодня вечером в Украину. Я в принципе догадываюсь. кто за этим стоит, так что моя финансовая помощь им не помешает. А вообще-то — если не можешь повлиять на события, поменяй свое отношение к ним — возглавь их.
— Шлёпнуть тебя там в горячке народного гнева, Курбаш.
— Ну, что ж, будем тогда считать, что я тогда дождался своей пули с лихих девяностых, хотя…кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Да и вообще, это намного лучше чем в умереть в немощной старости от болезней. Не бзди Игорёк, я ещё успею попортить им кровь.
— В чём, в чём, а уж в этом-то, я не сомневаюсь.
Прошёл год.
— Красиво здесь, очень много солнца, тепла и света, а самое главное тихо и…не хочется говорить этого слова, но как-то по семейному уютно. И главное, что рядом есть то, что Павел Васильевич всегда так любил — горы и море.
— Ну, не расстраивайся, мама, ты же знаешь, что тебе нельзя волноваться, а папе, папе, сейчас на небе хорошо, — принялась успокаивать юная девушка, одетую во всё чёрное плачущую женщину.- Поехали домой. Становится прохладно, да скоро уже и темнеть начнёт.
— Хорошо, — ответила её мама и опираясь на руку прихрамывающего мужчины стала спускаться с небольшой горки, на котором находилось в далёкой стране православное кладбище.
Действительно ночь а этой стране наступала как-то сразу. Не успело солнце спрятаться за горы, как от них начинают идти тени, которые удлиняясь темнеют, превращая день в ночь. Группа состоящая из трёх человек подошла к дороге и села в стоящую на обочине машину. Игорь завёл мотор и машина плавно тронулась с места.
— Спасибо Вам, Игорь, что позаботились об останках моего мужа, — нарушив молчание в салоне заговорила женщина в чёрном. — Наверное тяжело было вывезти их из Украины?
— Тяжело не то слово. Невозможно подходит больше и если бы не помощь друзей, ничего бы не получилось.
— Как там вообще в Украине?
— Спрашиваете, как там обстоят дела в Украине? Я вам прочту небольшое своё четверостишие:
Горыть та стогнэ Украина;
И кровь бежить вже там рикой.
Скажи, скажи мэни краино –
Колы ж, ты сбросишь тягир свой!?
— Красиво и жутко, как вся наша жизнь, — всплакнула вдова.
— Но Вы знаете, не всё так плохо, после того, как всю власть очистили от взяточников и казнокрадов жизнь в Украине стала налаживаться.
— А говорили, что коррупционеров расстреливали прямо в кабинетах, а беременным женщинам вспарывали животы, а снегирей жарили на завтрак…
— Стоп, стоп, стоп, деточка, ты где это слышала?
— Да все российские каналы об этом сутками трещат. А что разве это не правда? — удивилась девчушка. — Я больше чем на сто процентов уверена, что моего отца там растерзали бендеры.
— Ну, во-первых не бендеры, а бандеровцы, по фамилии их вождя Степана Бандеры, а во-вторых твой отец умер от сердечного приступа, его сердце не выдержало перегрузок — старался везде успеть и всем помочь. Он там пользовался заслуженным авторитетом и как знать, если бы не его ранний уход из жизни возможно, что его бы выдвинули кандидатом на пост президента. Так, что не верь всему, что говорят. Хотя…вот насчёт коррупционеров небольшая доля правды есть. Были расстрелы на первых порах, были — шлёпнули несколько одиозных личностей, зато остальные, так потом драпали, что побросали всё своё украденное у народа имущество. И что интересно — больше никто воровать уже не хочет. Но…- закуривая сигарету выдержал водитель паузу — со временем привыкнут и снова начнут.
— Значит нам придётся возвращаться домой? — задумалась вдова.
— Надо будет вернёмся, — ответила ей дочь.
Все замолчали, думая каждый о своём. Солнце окончательно спряталось за танущими в вечерней дымке горами. За окнами машины сгущались сумерки. Сейчас нельзя было особо торопиться: ни на дороге, ни в жизни.
Другие публикации автора:
Автор публикации
