Шорты. Шестнадцатый шорт-лист

Красный закат расплывался по горизонту и отражался от кожи огромного кита. Летающее чудовище с крестом на боку впивалось винтами в осенний французский воздух. Дереализация убаюкивала, замедляла время, показывала красивые очереди вспышек. Кит приближался, заслоняя обзор. Лишь протянуть руку и коснуться! Пилот не мог понять, как он попал в этот сказочный миг. Всплеск адреналина. Ручку от себя! Рёв мотора ударил по ушам. Горизонт ходил из стороны в сторону. Слева очередь, справа […]

Черт! Как же болит башка! Каждый раз так при переходе. Не помню уже, который это по счету. Помню первый. Выскочил, называется, за хлебушком. Выходишь из двора, а тебе на встречу чувак на ховерборде. Как из кино. И, вроде, не пил вчера. И череп раскалывается. Никакой булочной на месте не было. Двора уже тоже. Вернее, двор был, но не тот. Раз двадцать ходил взад-вперед, никакого эффекта. Только переходу к десятому понял,

Игорь давно создавал видеоигры, но сегодня ему подарили что-то новое. Алиса протянула яркую коробочку, чмокнула в щёку, и как-то хитро улыбнулась. – Надеюсь тебе понравится, с Днём рождения, Игрек! Вечером Игорь приложил чип к виску, и сразу погрузился в Игру. Вокруг него замелькали улицы с небоскрёбами и огни машин. «Ну вот, опять гонки?!» – подумал игрок, но тело задрожало, и он оказался на обочине, у светофора. В зеркальной витрине отражался

Удав неторопливо наворачивал круги по часовой стрелке, ласково и нежно обматывая упругими кольцами тщедушное тело Анатолия. Жрецы в разноцветных перьях и воины с квадратными носами сосредоточенно следили за ходом эксперимента, как будто в ожидании большого чуда. Анатолий, замерев, вращал глазами вслед за умиротворёнными движениями огромной змеи. – Ребят, может, всё-таки не надо? – сказал он с плохо скрываемым отчаянием в голосе. – Может, как-то по-другому? Верховный Жрец Тсуичтитлаксль раздраженно закатил

Мой хранитель, медведь Ашу, вышел на середину выжженной поляны, принюхался и обернулся человеком — значит, можно начинать. — Возродись, — шепнула я лесу. Сквозь почерневшую землю стала бодро пробиваться синяя трава. Эту силу мне на время передал местный бог Одо: наугад вытащил из мира людей, приставил хранителя и отбыл развлекаться. Вахта затянулась, но домой не хотелось… из-за Ашу. Он был строг и даже надменен со мной, но оберегал: добывал еду,

Вплетенные в ткань Вселенной грешные души людей слегка подрагивали в ожидании участи. Мало кому из них посчастливиться переродиться. Вязкие и липкие грехи, словно кокон, оплели ауру, что не сбросить. Игнат, ассоциируя себя мухой в формалине, знал свой грех – бесконечное уныние от разлуки с любимой. И если бы не тоска по Оле, может и живым бы остался. Тогда, в прошлой жизни. Война не прощает расхлябанности. Задумался тогда в бою, загрустил

На крыльце небольшого дома стояли мужчина средних лет и молодая женщина. Она холодно смотрела на мужчину. – Зачем ты пришёл, Ян? Ты исчез на два года. И теперь вернулся как ни в чём не бывало? Ян вздохнул. – Я всё объясню. Но прошу тебя, Майя, выслушай до конца. И… поверь. И Ян рассказал, как, похоронив жену и сына, безуспешно искал смысл дальнейшего существования. Он уже подумывал о самоубийстве, как вдруг…

У Тамары Петровны двор странным считался. Говорили — не от мира сего двор. Не потому что алкаши, наркоманы или там бездарные поэты. Нет. В подвале второго подъезда жил зверь по кличке Уильям. Вот почему. Уильямом зверя прозвал колдырь Лёня из первого. Его с завода уволили за неуместное цитирование Шекспиров всяких. Был зверь Уильям квадратный и угловатый, но вполне дружелюбный. Рассказывают, что его в подвал ещё при Сталине посадили. Мол, политический

Монтажёр Сема не читал Кафку, но это не уберегло его от того, чтобы утром проснуться в чужом насекомьем теле. Тело было рыжим и быстрым, а прежнее – медленным и грузным. Единственным, что осталось от прежней жизни, были усы, поэтому Сема за них и держался, как мог. – Как странно, – думал Сема, – раньше я носил усы бездумно. Только чтобы заячью губу прикрыть. Теперь в усах вся жизнь. От меня

Девочка подошла к бассейну, улыбнулась и помахала мне рукой. «Таня, привет!» — я невольно засвистел, устремившись в её объятия. — И я очень скучала. От нежных поглаживаний становилось неописуемо радостно. Будто я снова в прошлой жизни. Стоп! В какой прошлой? В этой, наверное… Со мной всё непросто. Год назад был человеком, работал врачом, лечил детей, отстающих в психическом развитии. Как молодой доктор дежурил в новогоднюю ночь. Встретил праздник бокалом шампанского.