Рассказ №37 Добрые слова

Семилетний Питер вошёл в каюту молча, бросил сумку на койку и, сложив руки на груди, уставился в иллюминатор. Энн отложила шитьё, подсела к сыну и погладила по выбритой голове. Он не отстранился, только засопел сильнее.
– Что случилось, сынок?
– Ник назвал меня обманщиком!
– И почему?
– Мы играли в слова. Я сложил слово «жатва». А Ник сказал, что такого слова нет!
– А что Учитель?
– Учитель сказал, что мы оба правы. Я – потому что такое слово было. А Ник – потому что сейчас его нет. Нет понятия – нет слова. Так сказал Учитель.
– Ну, вот видишь, – улыбнулась Энн. – Поспи. Вечером корабль войдёт в порт.
– Папа пойдёт за едой, а мы будем сторожить корабль? – оживился Питер.
– Да, сынок, как всегда.
Вскоре Питер уснул. Энн вернулась на свою койку. Сделала несколько стежков и остановилась. Глядя в иллюминатор на бескрайний океан, она мысленно повторяла слово, из-за которого у мальчишек возник спор. И чем дольше Энн повторяла его, тем более странным оно казалось. Сколько слов забылось после Войны! Кто сосчитает их?
Энн вспомнила, как, пробираясь по сожженной местности, она и отец набрели на чудом уцелевший островок спелой пшеницы. Стоял август – время жатвы, и тяжёлые колосья клонились к земле. Отец, фермер, не плакал, лишь скрипел зубами, глядя на этот осколок прежней жизни. Собранное тогда зерно позволило им продержаться какое-то время и не заходить в города.
В каюту вошёл муж. Энн очнулась, быстро вытерла катившиеся слёзы и улыбнулась ему. Муж обнял её, поцеловал в стриженую макушку.
Энн пересела на табурет.
Муж вытянулся на койке, закрыл глаза, пробормотав:
– Разбуди меня в восемь.
Под мирное дыхание любимых Энн шила и думала, что нужно чаще рассказывать детям о том, какой была жизнь раньше. Может быть, тогда все добрые слова вернутся однажды. И останутся навсегда.