Шорты. Восьмой шорт-лист

Ее ступни стояли на стуле, который изредка издавал протяжный скрип. Оставался последний шаг: она уже забросила веревку наверх, как вдруг послышался шорох. – Кто здесь? – взволнованно спросила Лиза. – Ой, – раздалось невдалеке. Высокая фигура в черном капюшоне и с косой вышла из тени, – Извините, госпожа. Я как всегда раньше времени. Ну-ну, не обращайте на меня внимания. – Вы смерть? – Эх, давайте вы уже дело сделаете, а […]

— Это кто здесь? Это кто такой сладкий? У кого такие щечки? А чьи тут пяточки? А носик-курносик чей? Ты ж мой пончик-япончик! — Ну, ба-а! — взмолился пятилетний карапуз. — Давай, Ванечка, поиграй, скоро чай будем пить. И баба Надя поспешила на кухню, где остывал персиковый пирог. Половинки фруктов покрылись карамельной корочкой, в воздухе плескался аромат ванили и жженого сахара. Он проник даже за дверь кладовки, в которую нельзя

Щёлчок мыши. На экране миниатюрная брюнетка посылает в камеру воздушный поцелуй и начинает танцевать, выгибаясь в такт музыке. Миленькая. Жаль не блондинка. Вик представил, как с силой затягивает шёлковую ленту на её шее, глядя в тускнеющие глаза. Нет, не то! Щёлчок. Ох! Обнажённая девушка сидит спиной к камере, густые светлые волосы струятся по спине. – Ну же! Обернись! Девушка словно слышит его – несколько плавных, волнующих движений и взгляд голубых

В кромешной темноте стояла маленькая испуганная девочка. Она с тревогой смотрела вдаль, где мерцал свет. С ней говорили об этом и родители, и доктора. Но малышка впервые осталась одна. Не было рядом мамы с её добрым и любящим взглядом, ни папы со смешными морщинками у глаз, ни даже её любимого плюшевого мишки. Девочка несмело пошла к свету. Ей было очень страшно. Впереди всё слабее мерцал свет, словно убегая от неё.

— Кто здесь? — Я. — А я? — И ты здесь. — Уверен? — Нет. Ты можешь быть и не здесь. — А где? — Просто «не здесь». — А насчёт себя уверен? — Да. — Почему? — Где бы я ни был, для меня это всегда будет «здесь». — Как мы сюда попали? — Я «сюда», а насчет тебя не уверен… — Ну хватит! Какая разница! — Если

Ночь. Надя лежала на детской кровати и потухшим взглядом смотрела в потолок. Слез не было. Иссякли. Девушка прижимала к носу пижаму сына, в которой он последний раз ложился в постель, и пыталась уловить его запах. Запах ее маленького мальчика, которого всего неделю назад она целовала перед сном, а утром нашла вместо него пустую пижаму. Третью ночь она лежала без сна на его кроватке в надежде понять, что произошло. — Куда

Савченко сидел за столом, учил билеты. За стеной, где жила старенькая хозяйка, часы пробили три часа. Савченко допил остывший кофе. Полночи прошло, а билетов еще тьма. Вдруг спавшая под настольной лампой кошка вскочила, угрожающе зарычала и уставилась на дверь. Савченко оглянулся – никого. Кошка будто следила за кем-то – от двери к зеркалу, на середину комнаты, затем медленно перевела взгляд на окно. – Кто здесь? – тихо спросил Савченко. Приоткрытая

Листья резали ребрами асфальт. Гроздья рябин, подсвеченные вечерними огнями, напомнили ей о Цветаевой. Веревка. Чемодан. Какие-то филологические цепочки после шампанского. Сегодня ей сорок три, но воздушные шарики, подаренные коллегами, опровергают данные загса. На одном написано, что паспорт врет и ей восемнадцать, с другого подмигивает розовый единорог, третий… Его она рассмотреть не успела. Странный мужчина у подъезда неосторожно зацепил его носом, и шарик лопнул. «Что за?…»,- удивилась именинница, и в ее

Акулина Никитична, лет пять, как жила одна, с кошкой. Днём нянчила внуков, а вечерами устроившись на диване, смотрела сериалы по телевизору. Зайдя в подъезд около девяти вечера, бурчала под нос, проклиная тех, кто бил лампочки. Как вдруг за спиной кто-то тяжело вздохнул. – Кто здесь? – спросила она шёпотом. Тишина. Сердце ёкнуло в груди, и она заспешила вверх по лестнице, доставая ключ из сумки. Вот и родная дверь. «Что ж

– Генри, найми рабочих, взломать дверь. Фред вступил в полное управление наследством клана Флемингов. Это означало, что он сможет открыть комнату, в которую было запрещено заходить всем, кроме его деда. Старого маразматика, твердящего, что в комнате живет дух основателя клана. Мужчина вошел в дверь и разочарованно вздохнул. Пустой зал, с огромным зеркалом и больше ни чего. Он уже собрался уходить, как услышал тихий смех. – Кто здесь? – он осмотрел