Шорты. Четвертый шорт-лист

Элен пекла лучшие булочки с корицей. Дивный аромат растекался с раннего утра по главной улице города. Выставив на прилавок душистую сдобу, Элен грустно вздохнула: где же ты, мой суженый? На улице послышался топот копыт, и кто-то спешился у салуна. Элен прищурилась, стараясь разглядеть, кто стоит в дверях, подсвеченный лучами яркого солнца. Незнакомец шагнул вперед и Элен ахнула: до чего же красив был этот молодой ковбой! Он приблизился к прилавку и […]

Однажды я решил сорвать куш в автоматах, но первая же партия загнала меня в долги, особенно перед узким кругом авторитетов. Всё оружие оказалось бутафорским, не предназначенным для стрельбы. Посему, раздосадовавшись, они быстро вычислили моё местоположение. Машина остановилась на незнакомой территории, где меня развязали и потехи ради заставили надеть дурацкий костюм. Лучше бы оставили голым. Затем, со словами: «Это Дестени, ковбой, от неё ещё никто не убежал!», открыли двери большого сарая.

– Через мертвый каньон? – Другого пути нет. Усатый посмотрел на рыжего, согласился: – Идем. Нам нечего терять. Эта страна больше не наша. Дорога была неблизкой, преодолели половину пути, но силы уже оставляли их. – Давай… Остановимся… – Нет, брат. Здесь еды и питья не будет, надо двигаться дальше. Устал? Давай подтолкну. Шаг за шагом, все дальше и дальше на запад. И вдруг: – Дикари! Муравьиной дорожкой показались впереди краснокожие.

Гарри вцепился зубами в узел. Они узнают, кто такой Гарри-Недотрога! — Держи голову, Сэм, а я суну ему в глотку рукоятку карабина, и покончим с этим, — Кровожадный Билли первым ворвался в комнату, тяжело дыша. Гарри удалось размотать веревку, он схватил стул и опустил на голову Билла: — Слишком много куришь, док, — зарычал Гарри. — Дыхалка ни к черту. В ноги вцепился Вонючка Сэм. Гарри наотмашь ударил его оставшейся

— Джимми, стреляй! Палящее солнце прожигало сквозь одежду, пот заливал глаза. Я потерял шляпу, но азарт бушевал в крови — не уйдете, мерзавцы! Не впервые дружки Косого Билла портили нам жизнь, и настало время показать им, кто здесь хозяин. Мой товарищ отставал, сыпал ругательствами, как вдруг его голос затих. — Чарли! — позвал я и обернулся. Чутье не подвело и в этот раз. Дрожащей рукой он поднял свой револьвер. Боль

Полусонная Мэри что-то мурлыча, сексуально выгибает спинку. – Не сейчас, детка. Вместе с утренней прохладой, липкий запах тревоги и рыбных отходов назойливо втягивается в наше уютное гнёздышко. – Чужаки! – долг шерифа гонит меня на улицу. Так и есть. Чуйка не подвела. Блохастый Гарри со своей вонючей шайкой. – Зачем пожаловал в мой город, гроза портовых помоек? Тот в ответ лишь визгливо матерится, плохо скрывая страх. Битва короткая. Главарь повержен,

— Пр! — Бутч еле удержался в седле. — Чёртова кляча! — Что такое, босс? — спросил подъезжая Уильям. — Лошадь стоит! — Бутч спрыгнул и схватил кобылу под уздцы. — И вправду. — ухмыльнулся Уильям. — Твою ж… — Бутч упустил поводья и упал на землю. — Тьфу! — Босс, может устроим привал? До Нью-Браунфелса далеко. — Ладно! — фыркнул Бутч. Пока Уильям разводил костер он снял с лошади

— Эй, Джимми, налей-ка виски,- пробормотал старик. — Конечно, но, сэр, разве вам можно пить на работе? — А кто сказал, что я на работе? — Но ведь… — Да к чертям все!- вскрикнул уставший дед. Все посетители таверны замолкли, оглянувшись на столь громкого шерифа. — Двадцать лет… Двадцать лет я отдал этому проклятому городку, защищая, помогая ему, а что взамен?- бормотал Билли. — Неужели вас сняли с должности?- удивился

На перроне уже седой, но еще статный ковбой Эрни пронзительно всматривался в вагон, из которого показался низкорослый индеец Четземока. В прошлые времена они приветствовали друг друга выстрелами. Так было в Колорадо шестидесятых, когда Четземока крал фермерский скот, и в Блэк-Хилс восьмидесятых при последних столкновениях индейцев с федералами, к которым нанялся Эрни после окончания эпохи открытых пастбищ. В новом веке наступили новые правила жизни, к которым требовалось адаптироваться. Вежливые натянутые улыбки

В салуне пахло потом и алкоголем. Тедди Вуд, бывший управляющий ранчо на юге, почти старик с заметной проседью в волосах и огромным шрамом, рассекавшим горбатый нос, бубнил, подперев потную голову рукой: — Я этой суке всё отдал. Всё, понима-аш-шь? — он проглатывал гласные и растягивал слова, которые ему после нескольких кружек давались с особым трудом. — А она родила паршивого мальчишку от какого-то кобеля. — Откуда знаешь, что мальчишку? Ты