Шорты. Одиннадцатый шорт-лист

Это было холодное зимнее утро. Мама как всегда разбудила нас с братом и позвала завтракать. Весь дом был украшен к Новому Году, а посреди гостиной стояла елка, вершина которой касалась потолка. Мой брат все эти дни неугомонно искал подарки, которые подготовила нам мама. Наблюдая за этим всем, я вспоминаю себя четыре года назад. Сейчас бы вряд ли меня смогли порадовать такие вещи, как праздники. Это было именно то утро, когда […]

Люба зажгла свечи: – Садись, Глеб. – Глупости – эти ваши бабские гадания. – Не говори так, братишка. На Святки – самая правда. И Марь Васильевна суженого угадала, и бабулечка наша. Главное, правильно всё сделать. Видишь, имена написала? Вот Димитрий – красивый, аж в животе тепло разливается, Святослав – суровый, но мужественный, офицер. Васька – просто его накалякала, а то некого больше… – Любушка брала бумажку, зачитывала и складывала в

Конец декабря принес в горный аул мелкий снег, который мгновенно тает и смешивается с грязью. Сильный ветер заставляет прикрывать лицо, а холод пробирает до костей. Лучи нового дня проникают сквозь решетку, закрывающую глубокую яму – зиндан. На дне лежит мужчина в выцветших лохмотьях армейского камуфляжа. Сто шесть суток прошло, как рядовой Иван Смирнов попал в плен. В тот день колонна бронетехники наткнулась на засаду. Он вступил в бой, расстреляв магазин

– Уважаемые пассажиры рейса «Сидней-Челябинск». Через двадцать минут мы совершим посадку в аэропорту города Челябинска. Местное время – шесть часов вечера. Температура воздуха – минус 25, ветер северный… Лиза инстинктивно поежилась в своем кресле, представив мороз, который ожидает их на выходе из аэропорта. Последние десять лет она прилетала в родной город только на Рождество – поддержать семейную традицию, и совсем отвыкла от низких температур. Минут через пятнадцать в иллюминаторе показалась

Сумерки. Ветер то и дело бросает в лицо пригоршни сухого снега. По одной стороне улицы, редкие, через сотню метров, горят фонари. Санька потёр ладони, спрятал их подмышки. Холодно! Согнувшись, поплёлся прочь от дома. Там пьянка: на поминки собрались материны дружки, гуляют третий день. Бабка не дожила и до первой пенсии, то-то мать злится! «Детских» не хватает, нормальной работы в посёлке нет. Саму мать не взяли даже сторожихой на ферму. Санька

Евдокию разбудил стук в окно. На улице стояла соседка. “Спишь что ли?”- спросила она. -А что тебя то, гонит по деревне? Темно еще. – Евдокия поежилась, дом за ночь остыл. “Помнишь, мы за станцией ров рыли? – затараторила соседка – Вот! Вчера там всё проволокой обтянули и пленных привезли. Одевайся, давай быстрей и мешок не забудь.” *** Дорога к станции шла через колхозные поля. Шли молча, вдыхая морозный воздух и

Всё началось с идеи для подарка. Как долго носящая гордое звание «Неблагодарная дочь», только в день рождения матери Виктория поняла, что так ничего и не сделала, поэтому в 2 часа ночи сидела за компьютером. Она хотела найти хоть какую-то информацию про своего дедушку по маминой линии, зная только ФИО. Он ушёл из семьи уже десятки лет назад, поэтому похоже на поиск иголки в стоге сена. Её молодой человек, которому выпало

Каждые новогодние праздники в доме престарелых, расположенном на юге страны, проходили обыденно. Дедушки и бабушки сидели в своих палатах, скучали и не надеялись на чудо. Одно, что у них было это воспоминания о прожитых днях… На днях подселили бабушку, звали ее просто – Антоновна. Она сидела на кровати и удивлялась гнетущему состоянию окружающих. -«Как вы проводите новогодние дни?»- с интересом спросила она у присутствующих. -«Точно также как и все остальные

Иван ненавидел Новый год с тех пор, как в канун праздника внезапно умерла Яна. Похороны состоялись тридцать первого, и за накрытым столом близкие то ли прощались, то ли встречали. А когда все разъехались, Иван остался в осиротевшем доме вдвоем с Котей. Ради сына он научился готовить, рассказывать сказки на ночь и отвергать небескорыстную помощь заинтересованных дам. В третью годовщину отец и сын приехали на заснеженное кладбище. Иван погладил милое лицо

Красным осветилось небритое лицо. Хлопок, ещё хлопок. Восклицания просачивались в тёмную комнату. В окне зарябили полутона, от зелёного до оранжевого. При ярких вспышках в глазах мужчины отражалась рамка с чёрной лентой наискосок, лежащая на стульчике. – Забери меня, только верни их, – шептал он. Голубой всплеск выхватил из темноты книжную полку и беспорядок на письменном столе. – Кхм, кхм… Его остекленевшие глаза ожили. – Алё, приём! Мужчина замер, услышав голос.