Шорты. Двадцать второй шорт-лист

Удар в сердце, острая боль и дикий страх. Три убегающие тени с полным дипломатом крупных купюр. Плакали его денежки. Кому-то сегодня повезло, явно не ему. В лабиринте исчезающего света он был волком-одиночкой. Когда это понял, завыл от безысходности и жалости к себе. Слабые световые импульсы перестали поступать в мозг, постепенно исчез и звук. Открыл глаза от прикосновения холодного лезвия к его губам. На него с интересом смотрела невысокого роста светловолосая […]

— Придушил бы тебя, за твой язык ядовитый! — взвился Том после очередного замечания жены. — Давай, придуши! Я сейчас не шучу, Томми, придуши и полегчает. Старик отмахнулся и зашагал подстригать следующий куст. Бредли были женаты уже сорок с лишним лет, и как у многих пожилых пар страсти любовные постепенно переродились в нескончаемые склоки. — Помаши на меня ещё! — не отставала верная супруга. — Между прочим, только благодаря мне,

– Ну ты нарассказывал! – мясистоносый человек в тёмно-синем костюме затрясся от смеха. – Пришёл из будущего волчок утащить меня за бочок: живым или мертвым. Только как ты меня утащишь, если ты – галлюцинация? Меня не обманешь, много я вас повидал. «Галюн» в защитном комбезе, респираторной маске, со странным прибором на запястье, коснулся собеседника: – Вы ведь чувствуете мое прикосновение? – Тоже мне, удивил, – развеселился человек. – Скучнейшая ты

– Расскажите, дедушка, – в один голос попросили сёстры. Сколько девушки себя помнили, одинокий старик всегда оставался добродушным соседом по даче. И была какая-то уютная прелесть в его неторопливом повествовании и фразах, которые невольно принимали книжный характер. – Однажды мой путь лежал через Трансильванию. Пришлось мне заночевать в одной придорожной харчевне. Наутро шум, гам. Хозяйка причитает, заламывает руки, а её супруг мрачнее смерти. Ночью похитили их дочь. Я вспомнил ту

Борис уверенно вошёл в здание корпорации «Турист» около полуночи. У стойки регистрации посмотрел в «Визуал». На экране высветились сведения об оплаченном им заказе. — Вы всего на три часа?! — уточнила молодая сотрудница. — Всё просчитано, я успеваю. А что? — Мне кажется, вы можете позволить себе тур на месяц и совсем в другую локацию. Почему туда? — удивилась девушка, бросив восхищённый взгляд на одежду клиента — комплект двадцать первого

2112 год, мир уже давно изобрёл машину времени и активно ею пользуется в бизнес целях. Ну а я, обычный офисный киллер из агентства «Тайм-Киллер». Мы подстраиваем «случайные» убийства по заказам. И у меня через десять начинается отпуск. Два года уже не был в отпуске. От работы здохнуть хочеться. Но нет, как на зло прям в последние десять минут рабочего дня мне пришел заказ, да ещё и срочный! Не могли подождать

Гудело и скрипело в ушах, бешено колотилось в груди. Я кашлял и тяжело дышал. Когда темпоральная капсула перемещается более чем на тысячу лет, то любому пилоту приходится нелегко. Я же не профессиональный пловец в реке пространство-время, так что с трудом отдышался. Отер пот, выбрался из капсулы прямо во дворе, даже в подвал ее не затащил, присел на лавочку, а легкие все еще танцуют в груди. Странно. Тут подвалил Ромыч, сосед.

Все люди видят сны. Они разные: интересные и заманчивые, смешные и грустные и иногда страшные. Случается, что в наших снах мы умираем, а потом просыпаемся и понимаем, что это сон. Жил был Доктор Х, он придумал идеальное убийство – убийство во сне. Человек засыпает и просто не просыпается и ни кто не виноват… Доктор разработал целую систему для таких снов и действовал в соответствии с психологическим портретом, того человека, которого

– Мой учёный сын! К сожалению, Жбански гораздо хитрее и коварнее, чем я думал. Многие путешественники во времени отправятся в прошлое, чтобы убить его в зародыше, но всех их он легко вычислит по шепелявому акценту и безвкусной манере одеваться. – Кто такой Жбански? И почему его надо убивать? – О! Жбански – это величайший позор рода человеческого! Злодей, прелюбодей, мошенник, изменник, провокатор, диктатор, душитель, нарушитель, засранец, вегетарианец, резонёр и сутенёр!

– Уважаемое Вече! Наконец у нас появилась возможность отменить изменения вымерших, название которых мы даже произносить не будем, дабы не осквернять наш язык, порожденный жаждой созидания и волей к миропознанию, чуждыми звуками, впитавшими стяжательство вымерших и их тягу к мироразрушению. Вече одобрительно зашумело: – Мочи нет так жить! – Ничего, кроме работы, не видим! – Вернём радость труда! – Именно, – подхватил оратор. – Наши легенды и исследования говорят, что